ПРИСТРАСТЕН, ВЫБИРАЯ КРАСОТУ
В новой книге петербургского поэта Галины Тычины находят своё оригинальное воплощение тонкие мысли и светлые чувства, столь не характерные для нынешней эпохи русского безвременья. Здесь нет «традиционных» женских стенаний о злой и несправедливой доле, плачей о несостоятельности мужчин, и даже отсутствует набивший оскомину поиск виноватых во всевозможных земных бедах. Думаю, спокойствие и глубина поэзии Галины Георгиевны происходит от цельности её личности, находящейся в непрерывном поиске на путях духовного самосовершенствования.
Галина Тычина умеет чувствовать Любовь небесную и предчувствовать любовь земную. И понимает, что лишь соединение небесного и земного привносит в мирские отношения ту необходимую возвышенность, без которой взаимность вырождается в одиночество:
Посылаю в заснеженный край
Пачку писем на крыльях зарницы,
Где серебряный горностай
На хрустальном распадке искрится.
Умение передать возвышенность мира особенно удаётся Галине Тычине в её природной лирике. Зоркость и наблюдательность автора воплощается в неизбитые образы живой природы – а другой, мёртвой природы, по мнению автора, и не существует. Читатель вместе с поэтом словно бы заново открывает знакомые родные края, в которых по весне «цветут в деревне сгорбленные хаты» и «капель сплетает кружева»; на макушке лета «мотыльковой дымкой вечер скован»; поздней осенью «глумится ветер над стогами»; а зимняя вьюга теряет силу, «средь сугробов сев со всхлипом».
Тема времён года раскрывается во множестве стихов различных авторов, и потому так ценно редкое умение Галины найти углы поэтического зрения, под которыми с детства известные природные явления смотрятся неожиданно ново.
Мы видим приметы марта:
В проталине трепещет след,
На просеках теплеет свет.
Ощущаем радостный весенний настрой пробуждающейся жизни:
На тонкой ветке воробей
Чирикает, сбиваясь с ритма,
Но перламутровость полей
Весны дарует мне палитру.
Посреди тёплого летнего дня вкусной приметой июля
Черники полный кузовок
На мшистом камне греет бок.
А тихий тёплый вечер отзывается в сердце поэта такими строками:
Лес изумрудно-бархатистый
Лучами летними согрет,
И кроны трепетно и чисто
Вбирают августовский свет.
Скоро минует бабье лето – и безраздельно вступит в права пора увядания:
Безмолвен лес на зыбкой грани.
Скучает осень на дворе.
Прохлада топчется в бурьяне
С тоской о светлом сентябре.
Предзимье наполняет душу грустью и надеждой:
Сквозит прощанье в нитях дня.
Туманом вышит лес косматый,
Но, душу летнюю храня,
Ель не приемлет смерти злата.
А снежный морозный январь заставляет автора пронзительно-ясно взглянуть на мир и на себя в нём:
Колкий снег обжигает лицо.
На ветвях затихают синицы.
И смыкаются белым кольцом
Недописанной жизни страницы.
Надо признать: пронзительная ясность наблюдений, столь редкая для обращённой вовнутрь себя женской поэзии, является «фирменным» знаком отличия стихотворений Галины Тычины. Мы видим, как по весне «вороны сгрудились у леса на закорках», на закате «солнце ржавое тонет в бору»; вбираем полной грудью ночь, которая «серебрится разливом лунных раскосых лучей».
Стоит поднять глаза к небу – и увидишь, как
Кидает нимфа плат из ветра,
Прошитый звездною каймой.
А налетит предгрозовой ветер – и беспечно-лазурное небо изменится в лице:
Над просекой лоскут завесы синий –
Темнеет грань сапфировых небес.
Ощутив на своих плечах предзакатные одежды теней, поэт обращает взор к земле:
Вечер в тенистых заплатах
В плащ одевает меня.
Тонут забытые хаты
В тканях потухшего дня.
Но не только родные края манят Галину Тычину – оттого в этой книге читатель найдёт немало стихов, посвящённых путешествиям автора в разные части света. Именно света, а не тьмы – поэт и здесь верен своему кредо: смотреть на мир с зоркой любовью.
Не охватить ночную бренность мира,
Живым шатром окутывает мгла.
Меж диких гор поёт мне песню лира
Стихом любви и возгласом орла.
Вместе с Галиной мы видим: среди песков и руин Египта
В усталом шёпоте ветров,
Как фреска, проступает время:
Следы египетских жрецов,
Пеласгов вымершее племя.
А переплыв Средиземное море, отдаёмся настроению Венеции с её уличными приливами и отливами:
Скользит гондола, чёрная как ночь,
Навстречу дню по улицам журчащим.
И ощущаем тревогу за судьбу этого уникального города, стоящего на сваях из совсем не чужой для нас восточносибирской лиственницы:
На брошенных домах висят замки…
И омуты сомкнулись в подворотнях.
Католическая Сиена завораживает остроконечной красотой:
Серебряный собор в лучах златой луны
Готически прирос к ночному небу…
А во Флоренции время словно бы замерло, чувствуя дыхание вечности:
Средневековье дышит сотни лет
Предвечной глубиной порталов.
Наконец, поэт вступает в Вечный город, имя которого включено составной частью в символическое наименование столицы нашего Отечества – Третьего Рима. И здесь, и в России груз разочарования отягощает память о былом величии,
И в сердце – по Империи тоска,
В предчувствии печального изгнанья…
Расколотые готами века
Руинами лежат на подсознанье.
Такое философское осмысление жизни целых стран и каждого отдельного человека даёт целостную картину истории в нескольких её ипостасях – не только побед и поражений, завоеваний и потерь, но и духовных утрат и обретений, событий, происходящих незримо, но от этого не менее неизбежно.
В Праге, к примеру, Галина нашла вдохновение не в пресловутом Карловом мосте, а в иной, высшей красоте:
Звучит мелодия повсюду,
Приоткрывая чуть Врата,
И сожалеющий Иуда
Прощенье просит у Христа.
Именно высота является ключевым понятием в поэзии Галины Тычины:
Под купол церковного неба
Взмывает к истокам своим,
Венчая пасхальный молебен,
Заутрени выдох – «Аминь!».
Пусть тело бренно, и на земном бездорожье
Вязнут стопы в мягком иле
Под вечернею звездой,
Подчиняясь топкой силе
Неизбежности земной.
Но душа не сомневается в спасительной силе своего Творца и даже среди неустроенных пространств русского отечества исполнена веры:
Укрылось небо серебристой шалью,
И образ просиял в безликой мгле,
Живородящим семенем пасхальным
С дождём густым даруя жизнь земле.
Она, душа, черпает силы в памяти об ушедших поколениях:
Сквозь мокрый шёлк мерцающего сада
Как будто слышу предков голоса.
И никогда не оставит её надежда на Того, Кто и во тьме светит негасимо:
В безгрешные просторы неба
Смотрю, не отрывая глаз,
Златую колесницу Феба
Предчувствую в рассветный час.
Да не обманут предчувствия прекрасного русского поэта Галину Тычину! Пусть кроткое сияние её солнечной поэзии проникает в наши души, даря им тёплое наслаждение от общения с настоящим поэтическим творчеством.