ПОЭЗИИ НЕГРОМКИЕ СЛОВА
Дорогой читатель, пусть Вас не вводит в заблуждение название предисловия – поэзию Татьяны Тимофеевой я назвал негромкой не в смысле еле слышной, – но в значении: проникнутой достоинством петербургской речи, исконно интеллигентной и некрикливой. О рождении этих негромких слов сама поэтесса говорит:
Их не ждала, они явились сами,
Над краешком стола пробился свет.
И я уже шепчусь с черновиками,
И каждый лист лучом свечи согрет.
О чём же шепчется при свечах с черновиками Т. Тимофеева? О простом и вечном – о любви, судьбе, надежде. О вере и язычестве. О своих предках и потомках, о природе, о сельском быте. О Петербурге. О том, что волнует каждого из нас, – но мы не можем выразить этого так просто и ярко, как умеет поэтесса.
Как разнообразна она в описании любовных переживаний: от восторга до отчаянья – вся гамма чувств вместилась в первую часть книги.
Кто не испытал разгорячённой страсти первых любовных свиданий? –
Было ли нам до стыда?
Море прибоем шумело,
И освежала вода
Разгорячённое тело.
В ком не обострялось предчувствие скорого расставания? –
Благословляю день и час,
И свет речной излуки,
И вечер, приютивший нас
На острие разлуки.
На ком не лежал груз разочарования, ощущение одиночества? –
Клён золото роняет с веток…
Расстались – не моя вина.
Ещё в разгаре бабье лето.
Я не вдова и не жена.
Кто не боялся повторения прежних ошибок, не страшился новой близости? –
Не зови меня колокольчиком –
Так один уже называл.
И ходил вокруг важным кочетом,
А потом лепестки склевал.
Тем не менее автор находит в себе силы с благодарной нежностью взглянуть на прежнюю любовь:
Не помню, сколько мы в разлуке,
Но сквозь тоску минувших дней
Тебя мои коснулись руки –
На этот раз ещё нежней.
Татьяне Тимофеевой присущ не наивный оптимизм строителей первых пятилеток, а ясное ощущение радости жизни:
Мне о неизбежности
Думать грех.
Лишь хватило б нежности –
Да на всех.
Никакого пламенного мотора вместо сердца, никаких «современных» вывертов, – только нежность, чуткость, отношение к родной земле как к чуду, дарованному Небом:
Втекает в бездну небосклона
Златое озеро зари
И разливается над клёном –
И клён в лучах её горит.
А такие слова можно скорее почувствовать, чем услышать:
С ромашкой и колосом
беседы не хлопотны…
Душа тоньше волоса,
и голос – до шёпота.
Поэтическое мироощущение проступает даже при описании, казалось бы, обычных явлений природы. Вот строки из стихотворения «Метель»:
Побуянит метель, порезвится
И повоет в тоске на луну,
А потом, словно снежная птица,
Сложит крылья и канет в весну.
Неожиданный ответ получает строптивая зима, наступающая на апрель:
Но апрель отвечает теплом,
Открывает строптивой объятья…
У красавицы – слёзы ручьём,
И – сдаётся, и падает платье.
Осенняя городская зарисовка привлекает образностью:
Осени остудный вечер,
Опьянённый сном,
Обернул соборов плечи
Рыжим полотном.
У Т. Тимофеевой осень не льёт штампованные дождливые слёзы, ведь «грусть, что навевает осень, и нестерпима, и нежна…»
Порой память возвращает поэтессу на родину, я скажу даже конкретнее – в деревню Сумск Волосовского района Ленинградской области – именно оттуда родом Татьяна Тимофеева. Но в её стихах, посвящённых сельской жизни, нет набивших оскомину плачей поэтов-деревенщиков. По характеру – городской житель, поэтесса воспринимает крестьянский уклад как добрую, почти забытую сказку о братце Иванушке и сестрице Татьянушке:
Непривычен мне здешний покой.
В старом доме тревог не бывает.
Прислонюсь к жаркой печке спиной –
И душа постепенно оттает.
Дом воспринимается Т. Тимофеевой не как изба, а как место светлого покоя, высокого постоянства духа:
Я чувствую нутром:
Когда устану жить,
Мой старый, тёплый дом
Ветрам не остудить.
«Сельские» зарисовки поэтессы часто стилизованы, но в некоторых стихах передан не лубочный, а весьма глубокий уклад деревенской жизни:
Погостила я немножко,
Все дела уладили
И друг другу на дорожку
Волосы погладили.
Или вот – характерная зарисовка из стихотворения «Банька»:
Мужикам пивко с таранькой,
Шутим мы – проказницы.
Каждой клеткой после баньки
Наши щёки дразнятся.
В небольшом цикле стихов для детей можно найти неожиданные, неизбитые обороты, словно бы подслушанные в разговоре:
«Мама, мне скворец рассказывал
Про веснушкины глаза».
Приглашаю читателя войти в разнообразный, певучий, нежный поэтический мир Татьяны Тимофеевой вместе с самой поэтессой –
И этой белой-белой ночью
Шептать мгновению: «Живи!»
Столетье мирное пророча,
Молюсь у Спаса на Крови.