Наталья СОРОКИНА
(Санкт-Петербург)
|
Здравствуй, Петербург!
Я к тебе возвращаюсь, любимый,
Сквозь Голгофу чужих площадей.
Маску гордости лихо откинув,
Осажу на Дворцовой коней.
С Казановой в костюме «дель арте»
Или в джинсах с ковбоем лихим
По-цыгански раскину я карты,
Прикасаясь к гранитам твоим.
Ты стоишь на границе столетий –
Трёх дождливых веков часовой.
Трёхсотлетье – не тысячелетье,
Ты, красавец, ещё молодой!
К старикам и родившимся крохам
Благосклонен ты, как великан.
И дома своим каменным вздохом
Мне напомнят поющий орган.
И сей час же, слуга Мельпомены,
Подбежит неизвестный артист,
С юным пылом, упав на колено,
Мой автограф попросит на «бис».
И никто не подумает даже,
Что, с тоскою славянских кровей,
Век назад возле стен Эрмитажа
Я прощалась с любовью своей.
Мне сиротство никто не заполнит
Красотою чужих городов, –
Здесь же каждая улица помнит
Звук моих торопливых шагов.
Я к тебе возвращаюсь, любимый,
Сквозь Голгофу чужих площадей.
Я – потерянная Коломбина
Из детдомовских Белых ночей.
* * *
На нить хочу я нанизать
Рябиновых рубинов бусы,
Чтоб как на чётках перебрать
Все наши прихоти и вкусы.
Горька осенних ягод сладость,
Я с ней расстаться не могу…
Давай разделим эту радость,
Как гроздь рябины на снегу.
* * *
Кто оставит на память стихи
И безмолвно уйдёт за порог?
За какие такие грехи
Дам бросали Есенин и Блок?
Пресыщаясь до дна божеством,
Покидают и райский чертог.
В даль, где слышится грешников стон,
Вдохновенье уносит челнок.
Тост
Учились в школе мы исправно
И на четыре, и на пять,
Но речь родную, как ни странно,
Мы разучились понимать.
И в институтах заграничных
Ученье не пошло нам впрок:
Преподнесла нам всем цинично
Жизнь самый каверзный урок.
Великий русский и могучий
Забыт, и даже в SMS
Ты матерком загни покруче –
И станешь круче поэтесс.
Но верю я, что не напрасно
В читальных залах ЛГУ
Мы раритет листали страстно,
Пока профессор спал в углу.
И пыль сдували с инкунабул,
И где-то там, средь стеллажей
Вставали призраки парабол
И прочих разных миражей…
Они мне будоражат нервы
И бороздят мой мозг как встарь:
Как океаны – каравеллы,
А червь сомнения – букварь.
Язык наш русский и могучий
Воспрянет в качестве ином…
Зашелестит, развеяв тучи,
Берёзкой юной под окном.
И мы, как добрые соседи,
Без слов друг друга все поймём,
Но это там, потом, на небе…
А на земле сейчас… нальём!
* * *
Из подкорки сознанья
Ты вычеркнешь имя моё,
Чтоб «житьё» позабыть,
Распроклятое наше «бытьё».
Но я буду кричать
Репродуктором броских афиш
И с газетных лотков
Прямо в душу глядеть, не сбежишь!
Ты проснёшься с утра,
А я ноткою в ухо влечу.
Так решила судьба,
Но вернуть я тебя не хочу.
* * *
– Она меня любила больше всех!
– Она со мной рассталась с сожалением…
– Со мной ей слаще всех казался грех!
– Лишь я давал ей удовлетворенье!
Я погрожу вам всем из гроба пальчиком,
Как Панночка из Гоголевской ночи:
«Не ссорьтесь, я вас всех любила, мальчики,
Как будто одного – и сильно очень!»
* * *
Когда-нибудь настанет день –
И ты поймёшь, что нет предательств,
И для любви моей, поверь,
Не нужно веских доказательств.
Есть лишь одна тоска и боль,
Когда за всех за нас молиться
Друзья уходят в мир иной,
Успев простить,
Успев простить,но не проститься…
* * *
Оставь по себе
Добрую память:
Имя на яхте,
Ветер в кармане,
Солнце на озере,
Очаг в ненастье,
Все свои козыри –
Ключи от счастья.
* * *
Осень залетает в окна
Жёлтым скрученным листом,
Я замёрзла, я промокла,
Отогрей меня теплом.
Я пожухла, очерствела,
Жёсткой корки не содрать.
Мне и душу, мне и тело
Нужно снова создавать.
* * *
О себе ни следа
Не оставил на память:
Ни кольца, ни рубца,
Ни портретика в раме.
Может, всё нереально,
Может, не были вместе?
И в ушах не звучали
Те звонкие песни?
Только бред одержимой
И взбалмошной плоти?
Был ли трепет в груди,
Как у птицы в полёте?
Значит, всё не всерьёз,
Значит, это так надо,
Если чувств перехлёст
Для души не награда?
Коль в разлуке тоска
Не схватила за горло,
Значит, путь сердца к сердцу
Навеки оборван?
На листочках стихов
Всё осталось на память!
Лишь в столе стариков
Фотокарточки в раме!
* * *
На развалинах грустной души
Вновь заблудится странная нежность,
Ты её осуждать не спеши
За сиротского чувства безбрежность.
Торт с клубникой и снег за окном.
Вместо свечек – прозрачные льдинки.
Будет всё как на детской картинке:
Рождество и вы с мамой вдвоём.
* * *
Я его называю милым –
Мне любовь прибавляет силы.
Ах, спасибо, Господи Боже!
Лишь любя, на Тебя похожи…
Значит, Ты меня не бросаешь?..
Вновь любовью благословляешь?
А взаимно иль безответно –
Это я узнаю у ветра.
Бог мне шепчет: «Терпи, покайся,
А не хочешь – любви отдайся,
Но тогда за тебя в ответе
Только ветер, неверный ветер».
* * *
Что ж ты отдал меня другому?
Не увидел и не распознал?
На пороге роскошного дома,
Каждый день ты меня предавал.
Свято место не будет ведь пусто,
И в растерзанных душах людей
Вызываю я сильное чувство,
Заполняя объём для страстей.
Только жаль, что никто из любимых,
Мною всласть обладавших мужчин
Для меня ничего не отринул
И во имя меня не свершил…
Цветы Коломбины
Я дарю вам цветы, бесконечно живые,
Есть в них добрые, есть и несдержанно злые,
Пробивались упрямо в асфальте ростки
У дороги, на паперти, как сорняки.
Я, конечно, на них не услышу ответа,
Кроме шума волны и дыхания ветра…
Будет их аромат ненавязчив и лёгок,
Может, память о них вы возьмёте в дорогу…
Они могут сберечь вас от многих ошибок,
Подарить вам с полдюжины грустных улыбок,
Рассказать, как непросто на сцену взойти,
Что сорвать, что посеять в тернистом пути.
