Эдуард ДАНИЛОВ
(Санкт-Петербург)
|
Горевать
Куда ведёт судьба? Не знаю сам.
Жизнь в городах закончится, хоть тресни!
Пора бы мне довериться лесам,
И жить в лесах в обличье звонкой песни.
Забыть о староликих площадях,
И о домах – каменнолицых воинах,
И другом стать скворцам, что на полях
Всегда живут в стремлениях достойных.
Но только цепь любви не разорвать.
Пленён любовью города навеки.
Скворцам в полях придётся горевать
О не пришедшей песне – Человеке.
Три розы
Три розы брошены в песок.
Они уже почти не дышат,
И ветер пьёт их сладкий сок
Да лепестки слегка колышет.
Морского пляжа ширь песка –
Приют последний их и вечный…
Гляжу на них. В глазах тоска.
Ну, кто ж такой бесчеловечный?
Под ноги бросил красоту
И затоптал в песок ногами…
Пусть будет проклят тот богами,
Кто осквернил минуту ту.
* * *
Под носом моим проплывает акула,
Картинно цепляясь хвостом за кораллы,
И кажется, будто акула уснула,
И кажется, будто акула устала.
А рядом тусуются рыбы-вассалы,
Трусливо снуя меж загадочных рифов,
Стараясь избегнуть суровой опалы
Подводной царицы из сказочных мифов.
И краски подводных волшебных растений
Вернулись сюда из далёкого моря…
Кто это придумал? Наверное, гений,
Который, конечно, живёт в Балтиморе.
Сан-Франциско
Чёрный зев ночного неба,
Океана бормотанье…
В Сан-Франциско раньше не был,
Но сбылись мои мечтанья.
Ночь волшебником-факиром
Притянула душу к звёздам,
И душе над новым миром
Полетать ещё не поздно.
Как потеря, как утрата –
Прилетел я ниоткуда,
Шар земной мой в пол-охвата,
Мне пора поверить в чудо.
Мне пора поверить в слово,
В невозможность отреченья.
Сан-Франциско – это ново.
Это чувств моих свеченье.
* * *
Пламя розовое слов
Не согреет плоть и душу,
Я живу в плену у снов,
И наружу выйти трушу.
Я – невидимый молчун,
Я – невидимое око,
Мой давно забытый чум
От людей стоит далёко.
Я – тугая тетива
Ветра, спящего в неволе,
Я – зелёная трава
Из некошеного поля.
Там, где море ищет сушу,
А рассвет спешит к закату
Я свою раскрою душу
Грома вешнего раскату.
Опалю её сияньем
Яркой молнии небесной,
Подарю всем россиянам
Тихой песнею воскресной.
Пусть звучит она негромко
В тишине людской печали,
В середине и в начале,
Ненавязчиво и тонко.
* * *
Порой у каждого из нас
Бывают в жизни перемены.
Один – себе порезал вены,
Другой – его от смерти спас.
Любовь, страдания, подмога,
Всё рядом с нами, но, порой,
Когда в душе нарушен строй,
Мы ожидаем помощь Бога.
Вот Он придёт, и нас спасёт,
Залечит снова наши раны…
Но Сатана свои капканы
Для нас уже опять несёт…
Как уберечь себя от зла?
Ведь жизнь – единственно прекрасна!
Она пройдёт, и – лишь зола…
И, может, прожил жизнь напрасно?
Но – НЕТ! – кричат сердца в ответ.
Любовь пока владеет нами
И дружба крепнет именами,
Наш не исчезнет в жизни след.
* * *
Туман. Свинцовый блеск реки.
Волна, теснящая пространство.
Мелькают гномы-поплавки
И отвлекают нас от пьянства.
И, грусть разлуки не тая,
Костёр устало догорает,
Зажглись небесные края,
Негромко музыка играет…
Настало утро. Клёв прошёл
И поплавки впустую пляшут.
Стал золотистым неба шёлк,
Пора кончать рыбалку нашу.
Тростинки-удочки связав,
Собрав всё то, что наловили,
Слова прощальные сказав,
Спешим домой в автомобиле.
Гаишник, милый, не тревожь,
Дай нам свободную дорогу.
Пусть не создаст тебе тревогу
Усталость наших пьяных рож.
* * *
Живые цветы две недели
Стоят в перламутровой вазе.
Они хороши, в самом деле,
Нет вымысла в этом рассказе.
Мерцают они лепестками,
Энергия красок лучится,
Их можно потрогать руками,
Но стоит ли так торопиться?
О, как же они одиноки!
Я их естества не нарушу.
Своих разноцветьев потоки
Они направляют мне в душу.
* * *
Где сны живут? Где вечные огни
Сжигают травянистые побеги?
Где ангелы свои проводят дни,
Купаясь в розоватой, светлой неге?
Мерцанию каких волшебных ламп
Обязано ночное совершенство?
Кто изобрёл любви великой штамп
И осмеял небесное блаженство?
Из тьмы вопросов смысла бытия
Ничто меня так сильно не тревожит,
Как лишь один: зачем родился я?
Кто в этом разобраться мне поможет?
* * *
С утра я слушал петухов.
Сквозь джунгли травостоя
Неслось мелодией стихов
Их пение простое.
Тумана серые ковры
Стелил рассвет неслышно,
Ещё гудели комары,
И солнышко не вышло.
Хор деревенских петухов
В туманном, росном свете
Будил коров и пастухов,
Всю живность на планете.
Сомненья
Голова болит, как после пьянки.
Мне успеть бы осень рассмотреть,
Как летят осенние подранки –
Листьев разлохмаченная медь.
Ах, ничто не в силах измениться,
Ни весны, ни осени наряд.
Пред тобой хотел бы извиниться
Лишь за то, что встрече был бы рад.
Ты вплывешь осеннею гвоздикой
На волне неистовых ветров…
И сгорят сомненья жизни дикой
В глубине небесных звёзд костров.
* * *
Мы восходили, словно по ступеням,
К вершине нашей царственной любви.
И ангелы дивились песнопеньям,
Вослед когда нам пели соловьи.
И в трубных звуках, нежных и протяжных,
В честь торжества содружества сердец,
Забыв про трон и про своих присяжных,
Дивился с пониманьем Бог-Отец.
И пенился любви девятый вал,
Когда тебя я в губы целовал!
Собака
Стена говорила с высью.
Окошко печалью тлело.
Под ним, затаившись рысью,
Собака во тьму глядела.
И звёзд неусыпных взгляды
Топорщили душу псине,
Ведь звёздам еды не надо
В далёкой полночной сини.
А там, за желтком окошка,
На кухне еда варилась,
И сыто дремала кошка,
И время счастливо длилось.
