Дмитрий Николаевич Киршин

Не заладилось

Жизнь прохудилась, и крыша уже на излёте,
Квёлый рассудок страдает подменой понятий.
Дух примирительно стонет и тонет в болоте,
С каждою манной небесной бедней и помятей.

Мёртвою хваткой наивно-младого восторга
Души вцепились в отраву безбожного вздора.
Но прогадала отчизна от мерзкого торга,
Ящик Прокруста меняя на ложе Пандоры.

Вид коромыслом, и в комнате дым затрапезный,
Пред коммунизмом до гроба в долгу и в ответе…
Вилами писан закон обездоленной бездны:
Судьбы на полку, а значит, и зубы на ветер!

Музыку счастья забыли глухие тетери –
Мелкая скрипка умолкла, как первая сошка.
Немощи белыми нитками шиты потери,
Красною нитью стегают огни неотложки.

Много костей утекло – и воды не собрали,
Ночью бездонной не знали ни сна, ни покрышки.
Голод не ангел – нас падшие тётки сожрали,
Бросив на плаху ревнивого праха излишки.

Львиная мать показала нам кузькину долю.
Дело табак!.. или дрянь!.. или вовсе безделье…
То-то бескрайнему краю триумф и раздолье –
За нос держать и по кругу водить в чёрном теле!

Лесоповалом таранить затор лесосплава –
Скуден талант босяка нерушимый, но шаткий…
Лазаря пел вдохновенно – по Сеньке и лавры,
Лыка не вяжет в строку, почивая на шапке.

Загнан в стакан ежедневною бурей в бутылке,
Каждый задет за живое начало в загуле.
Разум последний отринув обритым затылком,
Все как один по-бурлацки волынку тянули…

От кабака неприкаянно веет бараком,
Били баклуши – в итоге разбито корыто.
Но никогда не вернёмся мы к нашим собакам –
Вот где, Кассандра Петровна, бараны зарыты!