Печальное дитя ликующего мира,
Зачем тебе слова, и чувства, и порыв?!.
Состарится душа, иссякнут звуки лиры,
Потомки сотворят гранитного кумира,
Послание добра в безмолвии сокрыв.

На пиршестве судьбы твоё уединенье
Разбудит царский гнев и ярость нищеты.
Ты славу омрачишь пророчеством сомненья,
Забывшим о веках – напомнишь о мгновенье,
Когда прервётся власть калифов суеты.

Ты опознаешь тьму по зависти и страху,
Ничтожество узришь в сиянии побед.
Возвышенный венец на шапку Мономаха
Не сменишь в час теней и, восходя на плаху,
У края бытия оставишь алый след.

Покоя и тепла не сыщешь ты отныне,
Лишь раны и хулу при жизни обретя.
Но верою цели заложников гордыни,
Даруй незрячим свет!.. Духовную пустыню
Любовью ороси, печальное дитя!

Живой, беспечный детский смех,
И ты, отзывчивость прощения,
И ты, наивность восхищения,
И ты, шальной, беззлобный грех, –
Покойтесь!.. Новые ветра
Вдохнули сущность мироздания,
Где предначертан путь страдания
И неприкаян дух добра.

Раннее детство. Мечты, ожидания,
Игры без устали, счастье без края,
Смех без причины и плач без страдания —
Дни благодатного рая.

Сколько подарков на святки родители
Спрятали в доме! Ищи же смелее:
Холодно, стали морозы сердитее…
Ближе, теплее, теплее…

И наконец — горячо! И желанные
Ружья, машины, мячи чемпиона,
Сладости, куклы и платья нежданные
Руки берут восхищённо.

Детство… А после — труды и прощания,
Стон от мучения, слёзы от боли,
Краткое счастье, расплата, нищание,
Жизни последние роли.

Сколько даров невозвратно утрачено —
Кануло в омут усталости вечной!
За наслаждение щедро заплачено
Ранами смуты сердечной.

В доме надежды — смятенно и голодно,
Не на что сирой душе опереться.
Холодно, холодно, холодно, холодно…
И никогда не согреться.

Пречистый праздник Рождества:
Ночь сказочных, святых бесед;
Дом полон чуда, торжества…

…Снег заметает Божий след…

Сияет негасимый свет
Лампады, ёлочных свечей
И озарённых детских лиц.
Нет искренней и горячей
Восторга, что из-под ресниц
Струится, заполняя дом.
Среди зеркал и хрусталя
Сидит глазурный сладкий гном…

…Творцом покинута Земля…

Свисает яркий серпантин,
Пестрят на блюдах конфетти,
И бархат сомкнутых гардин
Косится в страхе на камин…
Стучат!.. Кто мог сюда прийти?..
Как слаб и робок этот стук!..
Дверь без задержки отперта –
И сам страдающий испуг
В проёме появился вдруг
Ребёнком с обликом Христа…

…Вернись, о Господи, прости!..

Ему в изгнании немом
По миру суждено брести,
Горя болезненным огнём,
Сгибаясь от бичей и нош, –
Сиротской кротости судьба.
«Подайте, сударь, медный грош –
Спасите Божьего раба…» –
«Дитя, пройди же за порог!» –
Ребёнка нежно увлекли,
Вручили праздничный пирог,
Вкруг ёлки дружно повели…

…Завет нечаянно сожгли…

И благодарно ожила
Улыбка в поднебесье глаз:
Боль отступила от чела –
В который раз, в который раз!..
И заяц, плюшевый на вид,
Затанцевал вокруг свечи;
И ветер не стонал навзрыд
В завьюженной пустой ночи…
А утром, пробудясь от снов,
Ребёнок, брошенный людьми,
Покинул приютивший кров…

…А мир не знал священных слов…

Как это страшно – быть детьми!..
Из рук чужих, извечно сир,
Ребёнок принял шоколад,
И хлеб, и гнома – всё подряд.
И вышел в занесённый мир –
Под снегопад, под снегопад…
• • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • •
Сколь милосердна и щедра
Нам подающая рука!..
Сколь безнадежно далека!
Непричинение добра –
Как объяснить?..

…Кому нас, Боже, хоронить?..

Сиротство

Безжизненной рекой течёт мой век
Меж берегов печали и сомненья,
Вливаясь в бездну мутного забвенья,
Где – ни имён,
Где – ни имён,ни помыслов,
Где – ни имён,ни помыслов,ни вех…

Где вместо небосвода – пустота,
Чужие голоса,
Чужие голоса,чужие лица…
Безвременье души всё длится, длится…
Тяжёлый крест –
Тяжёлый крест –дорога без креста.

Зловеще-хмурый бес,
что ты нашёл во мне –
В туманности души,
у разума на дне?!.

Крадёшься по пятам,
полночный гонишь сон…
Отчаявшийся дух
тревогой полонён!..

Когда-то ангел шёл
по следу моему,
Крылами отгонял
смятение и тьму.

Но был я нетерпим,
беспечен и жесток,
Как все в мои года…
Ведь юность – не порок?!

Молил о чуде я
и ждал счастливых лет…
Рок сокрушил мечты –
я проклял Божий свет!

И проклял не со зла,
в беспомощной тоске…
Но ангел мой исчез,
как имя на песке!

Как имя на песке,
и сам исчезну я:
Меня и жизнь страшит,
и ночь небытия.

Уже старик, бреду
я к вечности немой…
Подай мне руку, бес –
палач… хранитель мой!

С каждой новой потерей
я сердцем старею,
Но с годами плачу
за утраты дороже.
Сто печалей назад
я был просто моложе,
Сто печалей спустя,
верно, стану мудрее…

Стану тише смеяться
и громче молиться,
Дольше праздновать встречи
и дольше прощаться,
И на круги своя
всё трудней возвращаться,
Вспоминать среди мёртвых
любимые лица.

Сто печалей назад
мир казался добрее
И яснее делился
на муку и вечность.
Где покоится счастье?
Что значит – беспечность?..
Сто печалей спустя,
Боже, стану ль мудрее?!

Уход

Рассветный луг, не тронутый людьми,
Каким его запомнили детьми,
В душе возник видением случайным.
Волною полусонного тепла
На берег утра вынесена мгла,
Искрится мир, пронизанный лучами…

Минувшее отрадней и ясней
Грядущей череды прощальных дней…
Должно быть, старость волю охватила:
И мог бы жить – да жаждать не могу…

Лишь там, на зачарованном лугу,
Беспечно мчусь, исполнен юной силы,
Цветы поют восшествие зари!..
Но ближе, ближе, ближе косари…

Вечная жизнь

1

«Приблизься, отлетевшая душа!
Я – Бог, вокруг – небесные чертоги.
Сюда ты поднималась не спеша,
Но путь далёкий – отдохни с дороги.

Молчи! Я совершу вселенский суд
Над жизнью, проведённой в бренном теле:
Измерю болью плач, талантом – труд,
Сочувствием – отрадное веселье.

Раскаяньем измерю каждый грех –
Для Бога нет пороков потаённых.
Воздам десницей властною за всех
Униженных тобой и оскорблённых.

Унынию, гордыне, суете –
За помыслы воздам и за свершенья.
В одной лишь беспричинной доброте
Да в сотворённой ясной красоте
Спасение твоё и воскрешенье».

Господь умолк. Мгновение спустя
Он просиял и молвил благосклонно:
«Ты свято жил и умер как дитя –
Торжественно, бесстрашно, просветлённо.

В года лихие, в смутные года
Ты совесть уберёг от ига власти;
Страдая и теряя, никогда
Не расточал проклятий за напасти;

Стал человеком и остался им.
Твою стезю, возвышенную верой,
Я осеню прощением своим
И награжу за подвиг полной мерой.

Дарую жизнь для новых чувств и дум –
Твори добро в недобром этом веке!
Всё возлюби: безумие, и ум,
И тишину, и многозвучный шум…
В ком хочешь воплотиться?» –
В ком хочешь воплоти«В человеке».

2

Ночь. Комната.
Ночь. Комната.Предчувствие рожденья.
Волнение.
Волнение.Молитва.
Волнение.Молитва.Женский лик.
Величественной тайны пробужденье.
Явился ангел.
Явился ангел.Боль. Надрывный крик!..

Весь мир – чужой, неведомый, жестокий –
Предстал живым младенческим очам.
В нём человек разумный – одинокий,
Гонимый и подверженный мечам.

В нём алчное царит над просвещённым.
В нём будущее – бездна тусклых лет.
И позабыт народом разобщённым
Для нищеты бессмысленный Завет.

Приветствие в отчаянье застыло
На искажённых ужасом устах –
И горький крик бессильной Божьей силы
Спустился в ад и долетел до плах.

И память превратилась в чёрный камень,
Сдавила душу тяжестью вериг.
И мыслей путеводных звёздный пламень
Навек потух, отринутый на миг.

Утратился дар речи чудотворный!..
Дитя прижалось к матери щекой,
И взгляд непонимающе-покорный
Окутался безгневною тоской.

Неясный образ сумрачного дома
В болезненном сознании угас –
Ребёнок стих.
Ребёнок стих.Ласкающая дрёма
Качает колыбель в рассветный час…

Младенец спит спокойно, безмятежно
И, мотыльком при меркнущей луне,
Порхает в грёзах невесомо-нежно…
Чему он улыбается во сне?

Кричащий, маленький, смешной,
Я появился во Вселенной –
Благослови мой путь мгновенный,
Хранитель мудрости земной.
Влекомый тайной вышиной,
Пройду над пропастью безбожной…
Мне скажет горний Твой маяк,
Что есть добро и что есть мрак,
Что истинно, а что ничтожно.

Но коль затмится ясный свет,
Спаси мой разум от гордыни
И сердце от закатной стыни
Убереги на склоне лет!
Не дай забыть живой Завет:
Любовь, смиренье, состраданье –
И кануть в пустоту химер
Из музыки небесных сфер
Фальшивой нотой мирозданья.

И в самую рассветную минуту
Объемлю тишину – и вдруг услышу
Ночного мотылька сердцебиение…

Сон жизни оборвался… Но спроси,
Чем грезил я за миг до пробуждения, –
Не вспомню…

Бог так велел: умершие молчат.
Но страшно мне порой,
Когда молчат живые.

Минутам гнева

Укоротившие мой век,
Прощаю вас!..
Что есть творящий человек?
Господь на час.

Ведут к подножию голгоф
Его пути.
И слышится в молитве строф:
«Дойти! Дойти…»

Дарить прозрение беды –
Тяжёлый крест.
И обрываются следы
У лобных мест.

От Бога истины не ждут,
Но ждут любви.
И теплится в молитве смут:
«Благослови!..»

Ни словом я не отомщу
За клич расправ.
Благословением прощу
Своих варрав.

Пусть озарения огни
Несут им свет.
И кто бы ни были они –
Их больше нет!

Служение

Ращу сады, оберегаю кров,
Птиц приручаю – звонких и безгрешных.
Покой и красота трудов неспешных
Превыше яркой праздности пиров.

Любим детьми, их радуюсь любви –
Отверженных спасительной защите.
Не жгу мостов, не порываю нити,
Не возношу молитвы на крови.

Почту за честь гонения врагов
Святого Слова, истины нетленной.
Не оскорблю ни злобою надменной,
Ни суетным проклятием богов.

Добром храним, живу не этим днём
И, может быть, не этим горьким веком.
Я счастлив оставаться человеком,
Дух опаляя жертвенным огнём.

Пройдут года, и – бабочкой в смоле –
Застыну в мире, гибельном и тщетном.
Иль стану мифом смутно-бесприветным,
Как будто и не жил я на Земле.

Пророку

Ты причастишься Вечностью живою,
Когда священник в день последней битвы
Прошепчет над сражённой головою
Тобою сотворённую молитву.

Трагический актёр на роль Христа…
Среди людей возможно ли найти
Того, в ком неземная чистота
И озаренье Млечного Пути?!

В ком демон не оставил тёмный след
Сомнений, злобы, алчности?..
Сомнений, злобы, алчности?..И в ком
Парадный голос воинских побед
Не пробуждает варвара тайком?

И лучшие актёры наших дней
Убожества не спрячут своего:
Великое – что может быть смешней
Пред истинным величием Его?!

В Христе триумф, и мера, и Завет.
Сын Божий вечно милостив и свят.
Дерзни же, лицедей!
Дерзни же, лицедей!Играй!
Дерзни же, лицедей!Играй!Но – нет:
Опять Пилат,
Опять Пилат,ещё один Пилат…