ДВЕНАДЦАТЫЕ ПУШКИНСКИЕ ЧТЕНИЯ РМСП
Сергей НОВИКОВ
Полная Луна
Сегодня полная Луна
Царит над миром сновидений…
Тобою ночь моя полна
В безмолвном храме отрешений.
Ты флейта, хрупкая как звук
В недолгой вечности звучанья,
В движенье выстраданных рук
И губ, готовых для прощанья.
Я вновь сквозь трепет влажных век
Слабею в нежности душевной,
И прерывает сердце бег,
Застыв в мелодии волшебной.
В плену у чёрных знаков нот
Свободна ты от грешной власти,
Меня ж несёт мой странный плот
В крутой поток любви и страсти…
Мы словно жители планет,
Летящих в странной параллели.
Любовь спешит за нами вслед
С наивным голосом свирели.
Наталья ШИТИКОВА
Это прошлая жизнь
Это прошлая жизнь, где на сердце узор из зарубок,
И в преданье уйдёт пересказ обо мне небылиц,
Где отрава была мне подсыпана в праздничный кубок,
И расплылись пятном очертанья забытые лиц.
Это прошлая жизнь с чередой загрубевших отметин,
Где забытое эхо в руинах покой не найдёт…
Я туда не вернусь, пусть сулят мне все блага на свете,
Ни за тем, что ушло, ни за тем, что когда-то уйдёт…
Я туда не вернусь, потому что я стала свободной,
И на всё и про всё моей жизни осталось в обрез…
Свет рассеял маяк над остывшей пучиною водной,
Будоража меня, то с надеждой мигая, то без…
Я ушла налегке, и не давит мне плечи поклажа,
И в походном мешке только нужное можно найти.
Я иду налегке. Оглянусь – и не верится даже,
Что к себе от себя пролегло полстолетья пути…
Александр ТЕМНИКОВ
Кольцо мгновений
У каждого поэта своё мгновение
Пряду я нить из тех мгновений,
Наматываю на клубок.
Он – снежный ком седых волнений,
Не тающий в горячий срок.
И тени двух переплетений,
Давно исчезнувших, живут
Среди разбуженных сомнений
И нитей от истлевших пут.
Освобождаясь от мучений
Движеньем, сотканным из мук,
Ловлюсь на лёгкость тех мгновений,
Так неподъёмных одному.
В клубке храню я расстоянья
Из мигов, сцепленных в кольцо,
И жмёт оно – впиваясь гранью
Сильней, чем клещи кузнецов.
Леплю твой образ из мгновений,
Припрятанных мной тайно впрок,
И исчезает тень сомнений,
Что одурачили хитро.
Нина КУЗНЕЦОВА-БЕЛОВА
* * *
Деревня моя – Берегиня России,
Тебе ли не знать, сколько падает звёзд?
Земные поклоны кладёшь ты Мессии,
Птенцы чтоб твоих не покинули гнёзд.
К тебе мы стремились, тепло сохраняя,
В надежде увидеть живой огонёк.
Ты нас берегла, нелюбовь отгоняя,
И веру вселяла на светлый денёк.
Страдала, молилась, жила возвращеньем
Своих дочерей и сынов дорогих.
Господь наградил превеликим терпеньем –
Тебе не дано привилегий других.
Всегда ты, родная, была Берегиней,
Давала приют заплутавшим во мгле.
Святою была, не считаясь святыней,
Растила хлеба на озябшей земле.
Виднеется церковь на дальнем пригорке –
На многие вёрсты летит благовест:
О том, что деревне, как матери, горько
Детей провожать из родительских мест.
Кира АЛЬТЕРМАН
Любовь – Грёза
(дистих в форме вариаций)
1
Обворожи меня собою,
Заговори и очаруй,
Будь навсегда моей звездою,
Навеки сердце околдуй.
И стану я Принцессой-Грёзой
Жить, неподвластная себе.
Я всё отдам: любовь и слёзы –
Возьми! Ведь я нужна тебе.
2
Обворожи меня собою,
Дай мне испить глоток любви,
И пусть мелодией гобоя
Мы зазвучим во тьме ночи.
Узнаем мы всю тайну счастья,
Не ведомую никому,
Открытую незримой властью
Лишь нам и Богу одному.
Виталий ЛЕТУШЕВ
Яблочный Спас
Вот и Яблочный Спас, всем – Природы дары.
Праздник – Преображенье Господне.
Пролетевшее лето, устав от жары,
Холодком остудило сегодня.
В сад окно. Я сижу на веранде своей.
А мне яблонька машет ветвями.
Улыбаются яблочки нынче на ней,
И к губам они тянутся сами.
Помню, как по весне она буйно цвела,
Робким, ласковым Солнцем согрета.
В лёгком платье своём – ни ветвей, ни ствола –
Скрыто всё нежно-розовым светом.
А теперь, одолев летний яростный зной,
Вид её величав и приветлив.
Я в прохладе лучей очарован красой
Спелых яблок, украсивших ветви.
Так спасибо ж тебе за цветы и плоды,
Мой поклон благодатной природе.
Как чудесны, как дивны земные сады!
Жаль, что лето святое уходит.
Наталья СОРОКИНА
Роза в сердце
Отчего-то днём и ночью
Нет покоя, нет мне сна?
Кто-то, видно, напророчил:
Роза в сердце у меня…
Где оставлен уголёчек
От родного очага, –
Прорастёт стихов листочек, –
Роза в сердце у меня…
Снова бродит, колобродит
По проталинкам весна,
И звучит оркестр мелодий:
Роза в сердце у меня.
И кого-то любит очень,
И боится как огня,
И страдает, и хохочет
Роза в сердце у меня.
Скачет белкой беспокойство
У порога, вдаль маня.
Вам знакомо это свойство?
Роза в сердце у меня.
Ах, как бьётся колокольчик,
Боль ненужная ушла,
Оставляя ленты строчек:
Роза в сердце у меня!
Что за стоны, что за звуки?
Завертелась кутерьма…
Ах, зачем мне эти муки?
Роза в сердце у меня.
Нет покоя днём и ночью,
Заалеет вновь заря,
Потому что кровоточит
Роза в сердце у меня.
Олег ЗОРИН
Подарок
В парке старинном гатчинской мызы
Замковый флюгер тихо капризы1
Сонным аллеям с чувством играет,
Стрелкам Кроноса2 жизнь согревая.
Клён изумруда ветку полощет
В глади озёрной белою ночью,
Мостик горбатый над поволокой
К небу струится через протоку.
Буйство июня царству природы
Дарит любовно дивные всходы
Лубочных сказок вечной репризы
В парке старинном гатчинской мызы.
______________________
1 Каприз – муз. произведение свободной формы, отличающееся неожиданными и оригинальными оборотами.
2 Стрелки Кроноса, бога времени (греч.) – часы.
Анатолий МОХОРЕВ
Души поэт
Прочёл жене стихотворенье
«Я помню чудное мгновенье».
Жена была восхищена,
Любила Пушкина она.
Любила строки о любви,
Они прекрасны и нежны.
Они как будто поднимали,
С душою радостно летали…
От них как будто шло тепло
И с ними было так светло…
Ах, Пушкин мой – души поэт,
В твоих стихах я с детских лет.
Эльвира ОСИПОВА
О Колоколе,
который мечтал стать флейтой
Как-то, судьбою своей недовольный,
Колокол медный у Бога просил:
«Боже, возьми этот звон колокольный,
Тот, что с рожденья Ты мне подарил.
Он однотонный, он монотонный,
Краткий какой-то, куцый «Дин-Дон»,
Не выражает сути природной,
Силы, которой я наделён.
Боже, хочу я, пусть даже негромко,
Голосом новым о жизни запеть –
Голосом флейты, изящной и тонкой,
В звуке высоком вдруг замереть.
Мне её голос ночью приснился –
За переливом плыл перелив…
Много видавший, я изумился:
Явь предо мной иль сказочный миф?
То разливалась она жаворонком
В утренней розовой нежной заре,
То беззаботным милым ребёнком
Звонко смеялась в лёгкой игре,
То словно дождик в купол мой гулкий
Трелью печальной плакал-стучал:
Падали капли, падали звуки –
Я их всей медью своей привечал…
И с той поры я не знаю покоя,
Мне опостылел унылый мой звон,
Петь, как она, или, сдавшись без боя,
Смолкнуть навеки, лелея тот сон».
Выслушал просьбу Бог и ответил:
«Видно, твой купол, правда, пустой.
Знай же: коль создан Мной ты на свете,
Значит, ты нужен здесь Мне такой.
Ты оглянись – ведь Бога забыли,
Мир погрузился в горе и мрак,
Люди вдыхают облако пыли
И рассуждают: «Что-то не так!»
Только вот кто подскажет, как надо,
Где тот маяк, куда повернуть?
Бродят на ощупь в плотном тумане,
Ищут в потёмках истинный путь.
Колокол медный, ты воин мой верный,
Гром пробужденья средь хаоса снов,
Звон монолитный твой, звон беспредельный –
Это для всех заблудившихся зов.
Так разносись от края до края,
Силою страстной дух пробуждай:
«Люди, услышьте! Люди, узнайте!
Вспомните свой утерянный рай!
Вспомните, люди, с Богом единство,
Душу внутри узнайте свою,
Вечную душу – Бога частицу,
Светлый ваш компас в тёмном краю!
Хватит потворствовать злу и насилью,
Хватит от страха слепого дрожать!
Вы рождены, чтобы делать усилья –
С тьмою сражаться и побеждать!
К Богу-Отцу своему обернитесь
В искреннем чистом стремленье своём.
Время пришло уж – люди, проснитесь!
Ждёт и зовёт вас Отчий ваш дом!»
И поплывёт твоя звонкая песня,
В каждое сердце волною войдёт,
Станет Моею Божественной вестью:
«Ищущий Бога, Его обретёт!»
Ты понимаешь теперь, как ты важен
С песней набатной мощной своей,
Только твой голос сильный, бесстрашный
В бой всколыхнёт и поднимет людей!
В дар я тебе дал твой голос бесценный –
Волю всевышнюю не отвергай!
Пой всей душою своей вдохновенной,
Пой и на подвиг людей призывай!
И никакая тонкая флейта,
Пусть самой смелой будет она,
Как виртуозно она бы ни пела,
Справиться с делом таким не сильна!
Ну, так прими жребий, Господом данный,
Ролью чужою не соблазнись.
Мне твоя песня очень желанна,
И без неё мне не обойтись».
Юрий ПЕЙСАХОВИЧ
В день рождения А.С. Пушкина
Я за всю признательную Русь
Эфиопу в ноги поклонюсь,
Видя в нём божественность природы.
Ненароком чёрная рука
Солнцем озарила на века
Тёмные российские народы.
Нас своим отцовством наградив,
Пушкин, как стремительный мотив,
Полетел по страждущей планете,
Зазвучав на каждом языке
В близком и далёком далеке,
Растворяясь в нерадивых детях…
Навсегда теперь он – старший брат –
За руку ведёт в цветущий сад,
Весь облитый золотом рассвета,
Где в извечных поисках любви
До изнеможенья соловьи
Прославляют звание поэта!
Сандра ГЕНШУР
* * *
Я качаюсь в гамаке,
Томик Пушкина в руке.
Сыну я читаю сказку
О волшебном петушке.
Петушок был не простой,
Был как солнце золотой
И служил царю Дадону,
Наблюдая за страной.
Своей честью дорожил,
И границы сторожил
Он от вражеских набегов,
Охраняя царский тыл.
Чудо-петушок не зря
Клюнул в темечко царя,
Что своё не держит слово,
Обещания творя.
Слушал сказку сорванец,
Засыпать стал наконец.
Я с улыбкою сказала:
«Ай да, Пушкин, молодец!»
Таша ВАСИЛЬЕВА
Портрет А. К.
(из цикла «Михайловское»)
Разбросанные книги, стол, рука…
И в такт руки свеча дрожит, мигая,
Изгнанник вязью чертит «А» и «К»,
Строка бежит за Музой вслед, играя.
Он быстро пишет, то грызёт перо,
Целует камень*, беспокойно ходит,
Вот долго смотрит в зимнее окно,
Любуясь, как снежинки хороводят.
Чу! слышен колокольчик вдалеке…
В трубе – фагота-ветра завыванье,
Неслышно вяжет няня в уголке.
«О няня! Как мучительны мечтанья».
Метель средь лип кружится в кутерьме,
Хранит аллея дивное виденье,
Томится сердце в сладостном огне
И призывает «чудное мгновенье».
Скользит перо по краешку, скрипя,
Рисует профиль дивный, нежный, строгий,
Взгляд отрешённый, погружён в себя,
Как будто знает, что их ждёт в дороге.
Тот взгляд так точно наделил поэт
Глубокою печалью не застывшей,
Мы видим вдохновенный силуэт,
Сердца и время тайною пронзивший.
______________________
* Пушкин долгое время хранил на столе камешек,
за который запнулась А. К. на липовой аллее.
Маргарита ИЗОТОВА
Разговор двух поэтов (Пушкина и Жуковского)
в присутствии одного ученого немца,
который в это время лежал под диваном
– Жуковский! Кто вчера на бале?..
Я ей посланье сочинил:
«О, ты, красавица…» – Едва ли
Удачлив выбор твой. Чернил
Поизведёшь изрядно даром,
И только. Выслушай совет:
Тебе в сей крале проку нет!
– А жаль. Какие плечи, ноги,
Глаза, улыбка… Благодать!
Проголодался я с дороги.
Вели чего-нибудь подать.
Да расскажи, где был намедни.
К тебе я с Вольским приходил,
Он свой эссе читал последний.
Да я вот список прихватил!
– Дай, дай. Я в Павловском был в среду.
Там имянины у княжны.
Представь, управился к обеду.
Послушай, звать тебя должны
Они в другое воскресенье.
Там будет новое строенье
Открыто: Галерея муз.
– Возможно, я и соберусь.
Так что же, весело гуляли?
Кто был? Погода какова?
– Всё славно. Двое вдруг пропали.
– Да кто? Надеюсь, не вдова?
– Представь, княжна Екатерина
И некий N… – Кто-кто? Ну да?
– Царица в слёзы. Вот картина!
Едва немецкая вода
И успокоила. Верхами
Помчались Ржевский и Ланской.
Окрест объехали, постой,
Да я вот описал стихами:
«И зрят они во глуби парка
Атласный блеск в замшелой арке.
Заснули в гроте, обнявшис,
Елена наша и Парис!»
Я прогулялся славно в лодке,
Хотя и несколько продрог.
Пришлось хватить две рюмки водки
И скушать страсбургский пирог.
Потом залез верхом на стену
И там балладу сочинил.
Княжне понравилось. И N-ну.
Да только не было чернил.
Забыл три четверти – вот жалость!
Тут люстра в зале закачалась,
Раздался грохот. Будто пьян,
Затопал ножками диван,
Забился гневно по паркетам,
И, пренебрегши этикетом,
Взъерошен, грозен, мят и дик,
Из-под дивана вдруг возник
Учёный немец – литератор,
Поэт, историк и оратор.
– Посор! – он закричал. – Посор!
Сюда прокрался я как вор,
Терпя и стыд, и неудобстфа.
Мне ухо отдафиль Шукофский.
Наелься пыли я как крот
И смял с икрою бутерброт.
Страдал от белей ревматисма,
Чтобы услишать афорисмы
И рассуждения поэтоф,
Какие рифмы где нушны,
С каких фосмошных элементоф
Стихи составиться долшны,
Что есть субстрат и что есть форма,
Что тема есть и что сюшет,
И есть у фас какая норма,
И норм каких пока што нет.
И вместо этофо – про глазки,
Про пошлый флирт и про пирог!
На што мне слюшать эти сказки,
Как он поел и как продрог!
Посор! Великие поэты!
– Мой друг! Вели подать котлеты.
А ты садись сюда, чудак,
И выпей с нами как-никак.
Глупа, как видно, Муза наша,
Не в толк – наука ваших школ,
То вдруг заплачет, то запляшет,
И не ухватишь за подол.
Крушит учёности заборы,
Как разойдётся – не уймёшь.
В силки живою – не возьмёшь.
Убьёшь – твоя для разговору.
– Но это есть дилетантисм!
Писать без правил, без помарок!
– Стихи
Душа дарит уму в подарок, –
Хотел ты афоризм.
– Но што же ремесло поэта?
– Да ремесла, как видишь, нету, –
Свобода. Мыслию горим,
И перья пачками крошим,
Затем, что слаще воли нету,
Что безграничен мир поэту.
И там, где мы пустились влёт,
Необходимость – не пройдёт!
– Но как писать? – Да очень просто.
Вот немец. Небольшого роста,
Сутул, морщинист, узкогруд.
Он думал, что стихи есть труд.
Набив бумагою карманы,
Он век пылился под диваном,
А рядом – кресла и еда.
В графине – чистая вода,
Цветы душистые в стакане…
Себя он держит на аркане
Как пса, и утруждает лоб,
Казаться умным только чтоб.
Душа открытая мудра.
Восторгом полнится с утра
До поздней ночи ум поэта.
Жемчужным океаном света
И непроглядной черноты
Являет мир ему черты
Свои, кипя в многообличье,
И что тут правила, приличья –
Предмет учёности скупой.
Ты, немец, сер, – и Бог с тобой!
Покуда спорили – потухли
В камине угли. Фонари
Уже на улицах зажгли,
И небо в окнах посинело.
И что-то странное сидело
Пред ними в кресле – не старик,
Не муж, не юноша. На миг
Вдруг показалось в полумраке,
Что это – мальчик в тёмном фраке,
С лицом печальным. И глаза
Огромны стали. И слеза
Повисла вдруг на нитке длинной,
И в ней дрожал огонь каминный,
И после сгас. И темнота
Упала в комнатах. И шорох
Стал каждый слышен. Странный стук –
Как сердце застучало вдруг
Нестройно, ритм ища, тоскуя,
То вдруг восторженно, ликуя,
То вдруг затихнув, то опять
Принявшись бешено скакать… –
То ветер рифмы подбирал
И в такт флюгаркою стучал.