Анатолий ЛЕБЕДЕВ
(Вонтер Лак, Екатеринбург)
|
Полнолуние
Половинка луны освещала наш дом.
Злые духи бесились за дверью.
Наша страсть в проявлении самом простом
разбросала подушки и перья.
Мы испили до капли, до самого дна
мёд любви и безумия брагу
ранним утром, когда утомилась луна
разливать золотистую влагу.
Белый сгусток тумана на небе прилип,
где луны половинка светила.
Мы с тобой не расстанемся. Знает прилив
полнолуния полную силу.
Непородистый кот
На тёплом асфальте, вдали от окурков,
уснул непородистый кот.
Под рыжей в полоску красавицей-шкуркой
дышал ненабитый живот.
Был выдох его в очертании рёбер,
а вдох – шерстяной кошелёк.
Во сне было сытно, и мир был удобен,
приклеился вырванный клок.
Во сне его мама звала умываться,
кормила его молоком.
И кошка – домашняя важная цаца –
к нему приходила тайком…
Бездомное солнце на то и на это
бросало сквозь тучи лучи.
Спал кот, проходило июльское лето,
мы врозь, потерялись ключи.
Ветку отпусти
На яблоне, грозой побитой,
такие грозди родились,
что рай из розовых событий
согнул беременную высь.
За каждым яблочком в корзине
потянешься, уложишь вниз
и что-то светлое нахлынет,
закатом освещая жизнь.
Плод – битой яблони победа,
в нём радость августа грустит…
Созрел и ветку отпусти.
Пускай она взлетает к небу.
На Рождество
Морозной ночью лезвие болезни
по изморози возраста скользит.
Забыться с богом было бы полезней,
но утро светом розовым сквозит.
Не пробуя взлететь на жёлтом фоне
лучей, плывущих слева по стене,
тень голубя на солнечном балконе
степенно приближается ко мне.
Тень птицы пусть целуется с иконой,
где мать с младенцем смотрят с облаков…
Мой голубь улетел. Но дух спасённый
мне дарит веру двадцати веков.
* * *
Сосны вышли на высоких шпильках
соблазнять небесных пацанов,
где волна гуляет у затылков
круглых красных, серых валунов.
Где без края панорама неба,
широкоэкранная гроза,
где судьбы немолодая зебра
открывает синие глаза.
Где подвластно молнии и взгляду
всё, что я люблю и берегу.
Где летит мечта по водопаду
радуги на дальнем берегу.
Изюм
Персидский изумительный изюм
за изморозью снежного покрова,
за городом, где гололёд и шум,
за персиком от девочки Серова
настолько сладок – губ не разлепить.
Без косточек, одна сплошная мякоть.
Тепло и сладость могут ослепить
ту, что недавно собиралась плакать.
Поешь. Поверь бесхитростным послам,
что для тебя выращивал упорно
сей виноград торжественный ислам,
из ягод выковыривая зёрна.
Всего лишь горсть, а больше и не съешь,
и нет в душе раздрая и упадка.
Всё хорошо. Пусть закрывает брешь
поставленная вовремя заплатка.
Вечерний лес
Испаряется свет из вечернего леса.
Серый сумрак небес успокоил цвета.
На просвет розовеет заката завеса.
На дороге вода глубока и густа.
По колдобинам мая бросает машину.
В небе выцвели звёзды холодной весны.
Пляшет лес без листвы, помещённый в трясину,
в свете фар и берёз от сосны до сосны.
После трудного дня по дороге разбитой
пробираюсь домой до асфальтовых ям.
Слева светится лес. Справа темень разлита.
Всё как в жизни – надежда и мгла пополам.
Весна в апреле
Распухла кровотоком речек,
взлетела с заливных лугов.
Порвала тысячу уздечек
и вырвалась из берегов.
Пометила зелёным пашни.
Раскрыла бабочки берёз
над позолотой трав вчерашних,
где ночью прячется мороз.
Под снегом облаков весомых
туманом дышит водоём,
и сосен солнечных солома
исходит кислым янтарём…
Привет, весна последних постных,
пасхальных праздничных дождей,
в мечтах событий светоносных
и человеческих идей.
* * *
Вторник торопит тепло сентября
астры украсить косыми лучами,
греть георгин, что, гвардейски горя,
царствует гордо, не зная печали.
Яблоко, даже с червивым глазком,
доброе дерево бросить боится.
Яблоне старой погожим деньком
август прекрасный по-прежнему снится.
В мире иллюзий наступит среда.
Видишь, прогноз к перемене погоды.
Листья сорвут в небесах холода.
Осень – тоскливая птица свободы.
Последняя ночь весны
Вечерняя вода, что льётся в корни,
под светом золотым нагрелась днём.
Так солнце, уходя, собою кормит
рассаду лета в холоде ночном.
Ночные одуванчики пушисты,
их семена разносит ветерок.
И колокольчик ландыша душистый
вдыхает ночь и плачет на листок.
Луной белеет праздничная вишня,
и яблоня роняет свет звезды…
Красивый май уходит третьим лишним,
чтоб созревали летние плоды.
* * *
Сквозь тучи тусклый свет просеян
на солнечный наряд берёз.
Осенний ветер потрясений
похолодание принёс.
Слизала слякоть пыль и лето.
Ночует в лужах пьяный дождь.
Большая яблоня раздета –
и яблок больше не найдёшь.
Ещё ликуют георгины
на клумбе праздничных цветов.
(Наивны ваши именины,
смех накануне холодов.)
Сердитый ветер вдоль забора
дорогу забросал листвой.
Проходит сумрак золотой
сиротством русского простора.
Золотые пески
Протоки реки зарастают осокою,
и вены от времени стали узки.
Не лечат лекарствами старость высокую.
Всё ближе вода бесконечной реки.
По зеркальцам волн пробегают мгновения,
и память по ним расплескал ветерок,
как строки короткого стихотворения –
какие-то восемь, двенадцать ли строк.
Но ветер промчался. Волнение пройдено.
Смешались с тяжёлой водой ручейки…
Поехать бы летом на Волгу, на родину,
где в детство плывут золотые пески.
Баба Катя
По краю небольшого мыса
реки, оттаявшей в пургу,
три утки, голуби и крыса
красиво кормятся в снегу.
Они выдалбливают корки,
коряво вмёрзшие в песок,
и голуби клюют закорки
тех, кто успел схватить кусок.
Их обегает суетливо
крысёнок с тоненьким хвостом.
Три утки крякают у слива,
который борется со льдом.
Зима роняет злые слёзы,
и напряжения полны
укусы, боевые позы
голодных горожан зимы.
Они сидят не на зарплате,
дерутся, думая о том,
когда вернётся баба Катя
и скормит воинам батон.
Женщина
Тонкие пальцы, родное лицо,
глаз голубых переливы.
Ты говорить научила скворцов
и замолчать говорливых.
Страстный юнец, просветлённый аскет,
тореадор и громила…
Сколько, скажи мне, за тысячу лет
ты человек полюбила?
Птица любви, что не больше цветка,
прыгает с ветки на ветку,
мокнет, порхает и плачет, пока
не закрывается в клетку.
Там, в темноте, невозможны обман
и театральность соитий.
Там закипает наивный вулкан
в море взаимных открытий.
Как через столько веков и забот
ты красоту сохранила?
Только с любимой мужчина найдёт
страсть, продолжение, силу.
