Олег ЗОРИН
(Санкт-Петербург)
|
Петербуржский ангел
Пришёл из грёз узкоколейки
Очеловеченный фантом
И сел на краешек скамейки
В пальто и шляпе, под зонтом.
Его сутулая фигурка
С разлётом крыльев за спиной,
Как доброты людской печурка,
Всех греет бытностью земной.
Читает книжку ангел Божий
В очках на бронзовом носу –
Такой родной и не похожий
На рати Господа красу.
Он простотой своею кроткой,
Сродни блокадным старичкам,
Мир красит той заветной ноткой,
Что недодало время нам.
Лунная береста
«Нет на тебе креста», –
Тихо шепчу богине,
Слёзы росы с листа
Брызнув на жизни иней.
Белого платья дым
Гладит подолом осень,
Над полусном земным
Крася минором просинь.
Но не сыскать там путь
Неуловимый мига,
Прячет от взоров суть
Тайная судеб книга.
Лунная береста –
Полночи Берегиня…
«Нет у меня креста,
Отдал его богине».
Белая сирень
С небес упала красота
На землю белою сиренью
И у разбитого моста
Среди войны плеснула звенью.
Назавтра будет снова бой,
Но в час смертельного заката
Мы всё ж успели, друг, с тобой
Пригубить грозди аромата.
За это и за край родной
Нам умирать совсем не страшно
Над серебристою водой
На берегах, поросших кашкой…
Теперь спешат здесь поезда
По мирным рельсам в путь неблизкий,
А где цвела сирень – звезда
Горит на нашем обелиске.
Пробуждение земли
Где-то запела на ветке зарянка,
Околдовав золотым голоском,
Словно мониста тряхнула цыганка
Под угасающим звёзд костерком.
Тотчас, ей вторя, рассыпался смехом
Над перламутровой быстрой рекой
Ветер, на травы заутрени эхо
Бросив с воды шаловливой рукой.
Слушать бы вечно те звуки земные
Да любоваться нетленной красой,
Видя, как граций чубы вороные
Вьются, омытые чистой росой.
Эта картина лубочного рая
В раме узорных полуденных чар
Будут мне сниться до самого края,
Даже за краем пурпурных стожар.
Плач гармони
Изба сгорела в одночасье
Посередине февраля,
А где цвели душа и счастье –
Дымилась мёрзлая земля.
В огне исчезли детство, юность,
Отец на снимке, рядом мать,
От пекла в пустоши безлюдной
Стонала жизни благодать.
Людская месть иль Божья кара
В ночи смела родимый дом,
Костром гееннового жара
Порастопив снега кругом.
Застыл столбом я пред бедою,
Скулящий пёс лизал ладонь –
Как вдруг, над огненной стеною
Взлетев, заплакала гармонь.
Прозренья чёрная повязка
Надрыв стенаний – нынче не по мне,
Всё это для счастливых и богатых,
А я лечу на призрачном коне
Над пропастью в безумные закаты.
Пусть с миром сытым часто не в ладах
Живу, повыбрав весь лимит затрещин,
Зато блаженство ложа на цветах
Дарю порой прекраснейшей из женщин.
Рассветы ненаписанных стихов
На части рвут глаголами сознанье,
Мазками упоительных грехов
Окрасив путь тернистый созиданья,
Где мчатся прочь от скуки по росе
На плаху, как в спасительную сказку,
Мгновения во всей своей красе,
Надев прозренья чёрную повязку.
Отдушина
Не хочу ни рассветной пристани,
Ни душистых перин стогов,
Ни гулянок ночных расхристанных
На цветочных коврах лугов.
Стало тяжко всё время пятиться,
Убоявшись мечты своей,
Поскорей бы настала пятница
В суматохе житейских дней –
Баньку я истоплю пред ужином,
Теша веничком естество,
Отхлещу, рассыпая кружево
Счастья пращуров колдовством.
Задохнусь от блаженной сладости,
Воспарю над самим собой
И с истомою тихой радости
Через двор поспешу домой.
Вспышка
Лунный лик над головою,
Как серебряный топор,
Уготованный судьбою,
Завораживает взор.
Я на липовой аллее
Под звенящею листвой
Цвет прекрасной орхидеи
Глажу бережно рукой,
Зная: час ещё не пробил,
Поживу чуток в миру
И словами звонкой пробы
К песне душу подберу!
* * *
Твоё дыхание весны
И золотые косы в осень
Смешались с пухом пелены,
Плывущей в бархатную просинь.
Луна роняет серебро
На тверди мягкие ладони,
Кружа гусиное перо
Над паутинками бегоний.
Качает полночь звукоряд
Небесной флейты в божьей келье,
Взгрустнувшей ивушки наряд
Украсив росным ожерельем.
Застолье
Я раскрою душу нараспашку,
Приглашу на празднество друзей
И, надев нарядную рубашку,
Встречу их с улыбкой у дверей.
Посажу за стол, вином и хлебом
Стану угощать честных гостей,
Над окошком безмятежным небом
Поделюсь на счастье без затей.
Под баян притопну каблуками –
Да начну задорно перепляс,
Что живёт в крови славян веками,
Чтобы полыхнуть хотя бы раз.
Заведусь и вдруг пущусь вприсядку,
Обводя счастливым взглядом всех, –
Словно Бог, открыв судьбы тетрадку,
Зачеркнул мой самый тяжкий грех.
Кижи
Брошу всё, пусть горит огнём,
И уеду в Кижи на север
Надышаться лесным жильём,
Приминая душистый клевер.
Помолюсь, прошептав «Аминь!»
На заутрене в дивном храме,
Да на паперти неба синь
Под крестом зачерпну руками.
Наловлю окушков со дна
Из Онеги дешёвой снастью,
Подарив на задворках сна
Первозданное имя счастью.
Деревня
Яблонь затон дурманный,
Избы под дранкой крыш,
Стог у ручья стеклянный,
Пасека, травы, тишь.
Прямо над кромкой поля
Кружатся журавли –
Благость, покой и воля,
И красота земли.
Смотрит из окон вечность
На поднебесный склон,
Миру даря сердечность
Чёрных в углах икон.
Вечер, надрыв гармони,
Алый узор зарниц –
Словно заката кони
В брызгах его криниц.
От материнской блузки
Пахнет сквозь жизни дым
Чем-то до боли русским,
Чем-то до слёз родным.
Музыка Начала
Над старой мельницей луна
Роняет сказочные блики,
И ночи бархатной струна
Из нот сплетает милых лики.
Вращает крылья тишина,
Стирая годы жерновами,
Струя пьянящего вина
Питает травы под ногами.
От поднебесья до земли
Янтарно-звёздную портьеру
Несут на крыльях журавли,
Как мы несём отчизны веру.
Она живёт в сердцах людей,
Недаром Русь ведь повенчала
Дела давно минувших дней
С прекрасной музыкой Начала.
