Дмитрий Николаевич Киршин

писатель, учёный, общественный деятель

23 сентября 2015 года.

Заседание № 291 секции поэзии РМСП в концертном зале Санкт-Петербургского Мемориального музея-квартиры Н.А. Римского-Корсакова.

Ведущий заседания – Д.Н. Киршин.
Присутствовало 36 человек.

В обсуждении творчества Георгия Косаревского приняли участие члены РМСП Филипп Снытко, Татьяна Крыжановская, Диана Радес, Людмила Рединова, Вера Кулемина, Евгений Раевский, Дмитрий Киршин, два гостя секции поэзии, всего – 9 человек.

Георгий КОСАРЕВСКИЙ
(Санкт-Петербург)


Туман на Невском

А в Петербурге нынче день туманный:
Несут дожди балтийские ветра.
В том покрывале, сшитом без изъяна,
Едва ли сыщется хотя б одна дыра.

Хотя б одна для лунной звёздной ночи,
Хотя б один глазок в туманной мгле…
Усталый дождь слетать с небес не хочет,
И лишь туман клубится по земле.

Туманы, петербургские туманы –
Родные братья надоевших туч.
И гордый Невский в одеянье рваном,
Как нищенка, ждёт яркий солнца луч.

Сменивший шарм на серую унылость,
С молочными огнями фонарей,
Он просит небо: «Прояви же милость!»
Асфальтовой ладонью площадей…

Плывут с залива серые туманы,
Задев мосты, клубятся над Невой.
И гордый Невский в одеянье рваном
Стоит как нищенка с протянутой рукой.

Бронзовый вождь, стой!

В Питере льёт дождь,
Мгла над рекой Невой.
Манит в туман вождь
Бронзовою рукой.

Манит слепой вождь
В боли почивший век.
Питер накрыл дождь,
А на подходе снег.

Тише машин шум.
Вождь над рекой Невой
Полон своих дум,
Тычет во тьму рукой.

Снова зовёт на бой,
Снова берёт вокзал...
Бронзовый вождь – стой!
Мир воевать устал.

Виснет дождей рой,
Где-то за ним заря.
Бронзовый вождь – стой!
Хватит нам октября.

Кареглазая

Кареглазая, кареглазая,
Ну взгляни на меня хоть бы раз.
Не отказывай, не отказывай –
Утону в жарком омуте глаз.

Кареглазая, кареглазая...
Обходить бы мне их за версту.
Кто о них только мне не рассказывал
И не пьяным, и в пьяном бреду.

Кареглазая, кареглазая,
Я тебя ни за что не корю.
Только заживо, только заживо
Лишь увижу их – сразу горю.

Кареглазая, кареглазая,
Тщетно взгляд твой ловлю на бегу.
У цыганки тебя привораживал,
Только сам без тебя не могу.

Смертница

Злобой пылает твой взгляд.
Пусть и походка легка,
В длинное платье до пят
Скрыто исчадье греха.

С чёрной как сажа душой
В людное место спешит,
Чтобы своею рукой
Суд надо мной совершить.

Утром ступлю на порог.
Стикс потревожит ладья.
Но ведь один только Бог
Мне и Отец, и Судья!

Чёрное платье до пят.
Бес ей внушил, что должна…
Детский восторженный взгляд…
Ночь беспросветно темна…

Им на могилы цветы.
Ну а посеявшей смерть?
Веруешь в Бога ли ты?
Если не поздно – ответь!

Бес искушает людей.
Прежде чем сеять – решай:
Смерть невиновных детей
Может быть пропуском в рай?

Может, был как сын я плох?

Может, был как сын я плох?
Говорить не буду.
Но сегодня, видит Бог,
Хочется мне чуда.

Под иконой жгу свечу,
Ветер бьётся в крышу.
Мама, мама, как хочу
Я тебя услышать.

Лишь часок побудь со мной
Средь ночи метельной
И напой мотив простой
Песни колыбельной…

Только мама не придёт
Из могилы тесной.
Оттого всю ночь мне жжёт
Грудь нательный крестик.

Мамин дом

Домик наш на улице
Сильно в землю врос,
Мёрзнет и сутулится
От осенних рос
Да скрипит суставами
От лихих ветров,
Громко хлопнув ставнями,
Гонит чужаков.

Только ночью тёмною
Не придёт чужак.
Ставенки оконные
Хлопнут просто так.
«Что им там мерещится?» –
Мама, ночью встав,
Быстро перекрестится,
Глядя в образа.

В полночь небо вызвездит,
Холод стиснет дом.
Утром травы выбелит
Блёстским серебром.
Пять домов на улице,
Каждый в землю врос,
Мёрзнут и сутулятся
От осенних рос.

Хозяин остывшего пепла

Из летнего буйного пекла
Иду в засыпающий лес –
Хозяин остывшего пепла,
Владелец туманных небес.

Уже не пылают осины,
Орешник листву уронил.
Сорвал переспелой рябины –
Оскомину только набил.

Иду, укрываясь от ветра,
Нисколько его не кляня,
Хозяин остывшего пепла,
Владелец былого огня.

Я был лишь недавно, не скрою,
Хозяином тёплых дождей.
Но скоро всю землю укроет
Снегами до самых бровей.

Я стану хозяином снега.
Но нынче, в осенней глуши,
Пусть ветер ударит с разбега
В закрытые двери души.

Дед и внук

День, выгнув на закате спину,
Полоской узкою горит.
А тучи, как дрозды рябину,
Клюют багровый свет зари.

Та, отражаясь в сонных водах,
Смывает в речке грязь и кровь.
А тучи – вестник непогоды –
Клюют беднягу вновь и вновь.

И празднуют над ней победу
Под грома хриплый голосок.
И потянулся в страхе к деду
Совсем молоденький дубок.

Пусть дед корявый, но могучий,
Дубку надёжный он оплот.
И не страшны ни гром, ни тучи,
Пусть град листву и посечёт.

Он буйство грома слышал редко,
Пусть страхи ночи велики,
Но дед опустит низко ветку –
Ладонь мозолистой руки.

Здесь я и осень

Здесь только осень месит грязь,
Дожди, когда не надо.
В лесу туманы, притаясь,
Сидят как зверь в засаде.

Лишь день – усталый часовой
Покинет пост под вечер.
Они накатятся волной,
Погасят клёнов свечи,

По мокрым улицам пройдут,
Пролезут сквозь ограду.
И в лес под утро побредут,
В дороге сбившись в стадо.

Чуть отдохнувший часовой,
Поёжившись, проснётся.
Умывшись спелою росой,
Туманом оботрётся.

Глядишь, и солнце в облаках
В обед засветит тускло,
Даря надежду, а пока
Мне без тебя так грустно.

Плывут туманы, не таясь,
Здесь я и осень месим грязь.

Зимний Питер

Снег сыпался на Питер –
Всю ночь над ним кружил.
Нарядный белый свитер
К утру наворожил.
И в шапочках пушистых
С приличной высоты
На город смотрят крыши.
И лишь одни мосты,
Как ниточки на белом,
Чернеют над Невой…
Снежинка прилетела,
Ловлю её рукой.
Потом поймать другую
Раскрытым ртом хочу
И тихо «Аллилуйя!»
В который раз шепчу.

Публикуется по буклету: «Заседание № 291 секции поэзии РМСП. Георгий Косаревский. СПб., 2015». Составление и компьютерное оформление буклета – Д.Н. Киршин

Предыдущее заседание <Все заседания> Следующий автор