Дмитрий Николаевич Киршин

писатель, учёный, общественный деятель

9 октября 2013 года.

Заседание № 256 секции поэзии РМСП в концертном зале Санкт-Петербургского Мемориального музея-квартиры Н.А. Римского-Корсакова.

Ведущий заседания – Д.Н. Киршин.
Присутствовало 44 человека.

Председатель Правления РМСП Е.П. Раевский вручил награды и дипломы видным деятелям культуры России: Н.Б. Новикову, Л.В. Андроник, Д.А. Петровой, Н.Н. Куликовой.

В обсуждении творчества поэтов Новгородской писательской организации приняли участие члены РМСП Георгий Косаревский, Нина Озерова, Диана Радес, Сергей Волгин, Ольга Сафарова, Татьяна Андреева, Николай Новиков, Евгений Раевский, Дмитрий Киршин, действительные члены АРСИИ им. Г.Р. Державина Алла Шиманова и Анатолий Молоканов, всего – 11 человек.

Светлана МАЛЫШКО
(Новгородская обл.)


Здравствуй, Званка!

Ну, здравствуй, Званка! Благодатный край!
На братчину гостей ты собирай,
Как в старину, когда хозяин твой
С соседями делил досуг здесь свой,
И радостно его в общенье сердце билось.
Он всё предугадал. В столетиях растворилось
Всё то, что он так в жизни обожал:
И барский дом, и всех построек ряд,
Сам он и те, кому всегда был рад,
Беседки и дорожки, где гулял,
И сад, где отдыхал и сочинял.
Река да взгорье только вечной красотой
Влекут всё так же, как и в жизни той.
Да вот ещё осталась на века
Его душой рождённая строка,
И волховской волной сквозь толщу лет
Доносит нам от автора привет.
В лазурь небес здесь окунусь, в реки бездонность
И перед вечностью смирюсь, вобрав стозвонность –
Все звуки, запахи, цвета – дар мироздания.
Гармония и красота, души сияние.
Любовью чистой, неземной здесь всё объемлет,
И, кажется, Державин сам речам здесь внемлет.

Современный разговор

Содрогнулась сегодня невольно,
Слыша в школе такой говорок:
– Репанулась вчера я прикольно.
Так и хряснулась на порог!
На ходу подставляя подножку –
В этом возрасте удержу нет! –
Крикнул мальчик какой-то:
– Хай, крошка! – Хай, чувак! –
Полетело в ответ.

Растревоженной стайкою в полдень
В гардеробе общались опять:
– Лоханулся я на контрольной.
Завтра париться – не списать.
– Эй, чуфло! Пирожок-то отстойный!
– Чай был суперный. Отвали, –
Пробубнил приятель спокойно, –
Плюшки тырили, не замели.

Сленг летел, словно пули навстречу.
Сердце сжало какой-то тоской.
Где ж великий, могучий и вечный
Кровно-русский язык дорогой?!
Стало так мне за речь нашу больно,
Возмущенья сдержать не могу.
А мне внучка: «Да это прикольно!
Зря ты, бабушка, гонишь пургу».

Зачем поэты строки пишут

Когда и кто придумал это,
Что ненормальны все поэты?
А может, легче так считать,
Чтобы себя не обвинять?
Расчёт холодный, слов набор
Всем миром правят с неких пор.
Вместо «люблю» – «хочу тебя»
По всем каналам нам трубят.
Мелькают голые тела.
Какая пошлость к нам пришла!
Ведь дети сладостных минут
В домах-приютах мамку ждут
И, ухватив чужую руку,
Несут по жизни боль и муку
Изгоев, пущенных на свет.
А этому прощенья нет!
Бросают дети стариков:
Не нужно им таких оков.
И умирают старики
Не от болезни – от тоски
Под старою дырявой крышей:
Ведь не звонят им и не пишут…
А предки думают о том,
Что вот нагрянут в старый дом,
И оживёт он, и задышит…
Все строки в стих приходят Свыше
В надежде, что прочтут, услышат,
И станет мир чуть-чуть добрей
Среди «нормальных дикарей».

Миры

Мир вне меня, и мир во мне…
Бушуют оба, как в огне.
И не пойму я, почему
Покоя нет ни одному.
Гашу огонь внутри себя.
Живу трудясь, живу любя,
Но мир, что вне, того не хочет,
Всё так же яростно клокочет.

Несутся вздыбленные кони.
Безумный их погонщик гонит.
В крови и пене удила.
Я с ним согласья не нашла.
Противоречий слишком много:
Костьми усеяна дорога,
И вновь щетинятся штыки –
В раздоре жить ему с руки.

Иду навстречу спотыкаясь
И всё-таки рукой пытаюсь
За удила коней схватить,
Безумный бег остановить.
Пора мечи перековать,
Чтоб жить в единстве, созидать!
Зачем делить людей на классы?
Мир дан один, и он прекрасен!

Плывёт средь «айсбергов» луна,
Прибоя пенная волна,
Смешок девичий, нежный шёпот.
Ножонок детских первый топот,
Дорог заманчивая даль…
Обнимет жизнь – уйдёт печаль.
Остынь, погонщик! Слезь с коней!
Ведь ты и сам горишь в огне.

Владимир ЗИМИН
(Новгородская обл.)


Серёгин сын

Каждый слышащий услышит
Стариков села того.
Жив Серёгин сын. И пишет…
А похож как на него.
Цветом яблонь сад был вспенен,
И к Смеловым невзначай
Заглянул Сергей Есенин
На душистый славный чай.
А на улице Садовой
За цветущим садом – лён.
Приходил сюда бедовый,
Принаряжен и влюблён.
В ставни белые стучался
Он к красавице младой,
И кудрями он касался
Ненаглядной, золотой.
За садами плещет речка.
На горе церквушка есть.
Ждёт его одно сердечко –
Накормить и обогреть.
И не раз его встречала,
Выходила на большак.
Но судьба всё осмеяла,
Всё расставила не так.

Заливные луга

С детства памятны очень домик, речка и луг,
Золотистая осень и простой верный друг.
Папа с мамой метали на покосе стога.
Ну, а мы убегали в заливные луга.
Заливные луга, заливные луга.
И озёрная просинь, и под солнцем стога.
На рассвете уйду я в туман-молоко.
Домик, речка и луг… Это так далеко.
Кроны ввысь поднимают, белым пухом пыля,
Как друзья мне кивают на ветру тополя.
Оттого мне, не скрою, и милей берега,
Где нас помнят с тобою заливные луга.
И бескрайние нивы, и аллея берёз,
И речушки изгибы мне так близки. До слёз.
Память сердца так ранит и торопит в бега.
И по-прежнему манит в заливные луга.

Годеция

Над всей округой – радуг арочки,
Цветёт в душе моей весна.
По улицам гуляют парочки,
И мне сегодня не до сна.
Здесь не Испания, не Греция,
Здесь грецкий не растёт орех.
В её саду цветёт годеция,
И я влюбился как на грех.
Посёлок наш, как та Венеция.
Кругом вода, кругом мосты.
В её саду цветёт годеция.
Она затмила все цветы.
Выходит по воду на взгорочек,
Чуть наклоняя стройный стан,
Одна из местных тех девчоночек.
Она красивей всех путан,
Я оказал ей знак внимания,
Букетик роз ей преподнёс.
Но не нашёл я понимания.
Мне суждено быть в мире грёз.
Иду в отчаянье. Я одинок.
Букет цветов ей преподнёс.
В нём три годеции. К цветку цветок.
И ни одной из красных роз.
И вот девчоночка растаяла
И сразу стала хороша.
И как годеция цвела, цвела
Её прекрасная душа.

В ночной тиши

В ночной тиши приказывает сердце
Любимую почаще вспоминать…
И полумрак распахивает дверцы
В мир, где могу тебя я повстречать.
Проводит полем чистым за околицу,
К стогам в предутренней росе.
Закат чиркнёт лучом последним по лесу,
Оставив нас на сжатой полосе.
А Млечный Путь, как искристая пена,
Такой же, как шесть лет тому назад.
В стогах пахучих скошенного сена
Вдыхаем трав тончайший аромат.

Победная весть

Дал Бог – пережить эти беды.
Свинцовой пурге вопреки,
Мы отдали всё для Победы,
Для этой вот Русской реки.

Сапёров гвардейская рота
Чинила мосты в эту ночь.
И танки прошли и пехота,
Ведь фронту так надо помочь.

Фуражки рука по привычке коснулась –
Отдать пополнению честь.
И долго к Берлину дорога тянулась,
А с нею Победная Весть.

На фронт этой тёмною ночью
Спешат эшелоны в чехлах.
Неужто случится воочию –
Врага разобьём в пух и прах?

При виде подмоги светлеет
Отца торжествующий взгляд.
На западе небо алеет –
Фашистские танки горят.

Фуражки рука по привычке коснулась –
Отдать пополнению честь.
И долго к Берлину дорога тянулась,
А с нею – Победная Весть.

Публикуется по буклету: «Заседание № 256 секции поэзии РМСП. Светлана Малышко, Владимир Зимин. СПб., 2013». Составление и компьютерное оформление буклета – Д.Н. Киршин

Заседание № 255 <Все заседания> Следующий автор