Юлия СЕМЕНОВА
(Санкт-Петербург)
|
Голос войны
На заутренней мгле ещё спят небеса,
А на стойкой земле голоса, голоса…
Возвращаются те, кто у смерти в руках
На судьбы острие переламывал страх.
Возвращаются те, кто в дыму и пыли
Оттесняли войну каждый миг как могли,
В глотку прóклятой твари бросая огонь,
В напряжённом рывке разжимая ладонь.
Оставляя часть жизни в чужой стороне,
У могил, что как раны лежат в тишине,
Навсегда забирая обугленность дней,
Возвращаются те, кто стал втрое старей…
Сотни скорбных свечей в этот день зажжены…
Из земли восстаёт хриплый голос войны…
* * *
Не писала я с фронта другу,
Мне война не белила виски,
И блокадная смерть и вьюга
Не сжимали мне горло в тиски.
Но когда воет смерть с экранов,
А из книг кровоточат листы,
Посмотри в глаза ветеранов,
Где смертельный огонь не остыл.
Посмотри в их глаза живые:
Болью зрячих – лечили слепых.
Жизнь тушили дожди стальные,
Из юнцов превращая в седых…
* * *
Здесь нужно быть отчаянно живым,
Чтоб чувства пустотой не притупить,
И, волю сжав, по лезвиям тройным
Сквозь боль идти, но истончаться в нить.
И так дышать, чтоб наполнялся путь
Ветрами, морем, струями дождей,
Чтоб до предела накалялась грудь,
Чтоб сталь и молот сталкивались в ней.
Не жаль, когда вонзаются шипы
В мою давно изорванную плоть.
Но жаль, когда отчаянно живым
В живую грудь вколачивают гвоздь.
* * *
Не прошла стороной
Мимо сердца война.
Раскалённой иглой
След прошила она.
Словно я на войне
Продолжаю хрипеть,
А по тощей спине
Бьёт фашистская плеть.
От бессилия пот
Застилает глаза,
Окровавленный рот
От безумия зла…
Я молюсь об одном –
По-людски умереть
Дайте им, кто с ружьём
Переламывал смерть.
* * *
Я сегодня открыла окно
После маетно-долгой зимы.
Знаешь, было до боли темно
Оттого, что не встретились мы.
Всё спокойно мертвело кругом,
И казалось: нет света в конце.
Вижу в зеркале – как подо льдом
Отпечаток души на лице.
Но сейчас, на осколки крушась,
Рассыпается лёд по весне.
Так легко! Не твоя ли душа
Замерцала свечою во мне?..
* * *
Рожденье музыки, рождение стиха,
От первой ноты до решающего слова,
Как Млечный Путь, единою основой,
Скрепляют благозвучием века.
От первых помыслов до истины живой.
И кто вершит в нас это таинство святое,
Вложив небесное во смертное земное
Незримою бессмертною душой?
Сливаясь в целое, как из ручьёв река,
Чья ширина и глубина необозримы,
В слиянии сияньем неделимы
Рожденье музыки, рождение стиха.
* * *
За поступью неслышимых шагов
Себя уже почти не узнаю.
Безжизненным стал голос мой без слов,
И таю, словно эхо на краю.
В трамвае недописанный мной стих,
Забытый на сиденье второпях,
Кричал, живой, но стал безмолвно тих
И на трамвайных скорчился путях.
Обрывки строк клочками по земле
Разбросаны… Пусть судят их ветра.
Что им бумага? – Лист осенний, тлен…
Лишь мысль живёт!
Хотя бы до утра…
* * *
Любовь ещё не умерла,
Она дыхание хранит,
Лишь придавило два крыла
Ей гнётом каменных обид.
Чем громче ссор звучат слова,
Тем голос тише у любви…
Меня лишь спросит: «Ты жива,
Когда в тебе огонь убит?»
И, растворяясь без следа,
Шепнёт, луча бросая нить:
«Я ваше время, сквозь года,
Ещё способна возвратить…»
* * *
Простить и проститься. Немного и надо,
Чтоб дальше идти налегке.
Я сердце оставлю земле листопадом,
Припав к её тёплой руке.
Давай помолчим. Оглянись на дорогу.
Решай, где приют, а где дом.
Мы все к одному возвратимся порогу
И снова уйдём чередом.
На грифе вселенной железные струны –
То наши с тобою пути.
И кто-то шагает по следу фортуны,
А кто-то по струнам летит.
* * *
Писать душой по чистому листу
И знать, что строки выжженными будут
Тем, кто не смог приблизить высоту,
Но смог постичь в лобзаниях Иуду.
Писать душой, когда средь «не могу»
Не распознать ни света, ни дороги,
Когда в моём пылающем мозгу,
Смеются те, кто мне ломает ноги.
Мерилом стала огненная плеть –
Строка моя такая же, как рана,
Но продолжаю мысленно гореть,
Наверно, и погасну очень рано.
Остынет уголь, смешанный с золой.
Развороши – в них гвозди, словно строки,
Пропитанные слёзною смолой…
Кому-то станут первыми в дороге.
* * *
Я задыхаюсь в смоге городском,
Мне места нет в толкучке раздражённой
С одним на всех опущенным лицом,
С одной на всех сумой опустошённой.
Я задыхаюсь, стало быть – живу,
Коль есть под сердцем слабое мерцанье.
Чуть трогаю ладонями Неву
И чувствую прохладное дыханье.
И в городской никчёмной суете
Лишь черпаю себе отдохновенье,
Когда лежу в ласкающей воде
На фоне неба ясным отраженьем.
* * *
А в полях аромат свежих трав,
Нежность чистых блаженных цветов.
Если солнце проснулось, то, встав,
Нежно их освещает покров.
Незатейливый стрёкот стоит,
Пенье птиц разлилось в синеве.
То ли поле на небе шумит,
То ли небо бежит по траве.
Как-то женщина, вижу, идёт
И, устало ступая на путь,
Еле-еле авоськи несёт –
Это жизнь здесь пришла отдохнуть.
Играла музыка
Играла музыка. Вокруг темно.
Летела музыка в моё окно.
Сверкала звуками, плела венок,
Плескалась, пенилась младым вином.
И ноты лёгкие, как нежный пух,
Скользили в воздухе, в открытый слух,
И запах ландышей с морской волной
Смешались брызгами во тьме стальной.
Бесшумно плакала от счастья ночь,
И слёзы падали – светился дождь.
Я с ними падала в истомы плен.
Звучала музыка. Играл Шопен.
* * *
На холст небес вписав рассветы,
Тона закатов, бликов ряд,
Находит солнце всем ответы,
Искристый посылая взгляд.
То луч мелькнёт, мигнув приветно,
То свет парит златым руном.
Сквозь сумрак туч огнём двуцветным
Откроется просвет окном.
И на земле добрее лица,
Когда вдруг вспыхивает свет.
И та душа трепещет птицей,
Где небо оставляет след.
* * *
Запомнится нескрытая печаль…
Запомнятся оборванные строки…
Мой голос и аккорды, прозвучав,
Оставят эхо памяти дороги.
Ложится снег, ему как раз не жаль,
Что у весны того уже не будет,
Кто знал, как строят жизни магистраль,
Слова как мост протягивая людям.
А в комнате распахнуто окно,
В него влетает молча свежий ветер.
Идущему по воздуху дано,
Войдя в закат, родиться на рассвете.
