Галина ТЫЧИНА
(Санкт-Петербург)
|
* * *
Безмолвен лес на зыбкой грани.
Скучает осень на дворе.
Прохлада топчется в бурьяне
С тоской о светлом сентябре.
Горюет в поле тонкий колос,
Поникло всё, не слышен голос
Скворца на мёрзлых проводах.
Печаль ютится на прудах.
Лишь только ветер в поле стонет,
И дождь, уныньем поглощён,
Шуршит желтеющим плющом.
В ненастье лист червлёный тонет.
День осени насквозь продрог.
Зимы приходит зябкий срок.
Январь
Всё царит снегопад на дворе –
В мягкий саван одеты долины.
Стекленеет январь на коре.
Я сливаюсь с пургой воедино.
В снежном вихре пугливой глуши
Слышен шёпот взлохмаченных елей.
Вновь затишье. Вокруг ни души,
Только лист заблудился в метели.
Колкий снег обжигает лицо.
На ветвях затихают синицы.
И смыкаются белым кольцом
Недописанной жизни страницы.
Сон
В тени заброшенного сада
Капель сплетает кружева.
Издалека плывёт прохлада,
Цепляет за подол трава.
Я тёплой ночью вдоль забора
Иду на зов белёсой мглы.
Грозят обвалом тучи-горы
Обрывисты и тяжелы.
Дрожит листва на тонкой ветке,
Ей зябко в пустоте немой.
Кидает нимфа плат из ветра,
Прошитый звёздною каймой.
* * *
Вдали сверкают бледные зарницы.
В просветах тесных заблудился день.
Неторопливой рваной вереницей
Громада туч сгущается, как тень.
Пронизан дрожью хрупкий лист осины.
В сиянье молний цепенеет лес.
Над просекой лоскут завесы синий –
Темнеет грань сапфировых небес.
Мир обернулся чёрно-сизой шалью,
И образ просиял в безликой мгле,
Живородящим семенем пасхальным
С дождём густым даруя жизнь земле.
* * *
Мелькают в рыжих шляпках солнца
Ромашки в знойный летний день.
И неба синее оконце
В кругу ветвей дрожит, как тень.
На кромке заводи лягушки
В рассветный час поют частушки.
Черники полный кузовок
На мшистом камне греет бок.
И пчёлки жёлтая тельняшка
Мелькает в розовом кусте,
В июньской чаще о фате
Поёт невидимая пташка.
Смеркается, скрывает тьма
Ночной рубашкою дома.
* * *
Оделись тени тишины
На проводы гостей из лета.
И гонит ветер их челны
Во все концы земного света.
Печать ненастья вижу я.
Штрихи прелюдии осенней.
Порой ночного забытья
Вплетаю шаг в лесные сени.
Прощальный образ красоты
Мне дарит август урожайный.
Мои несбыточны мечты –
Любовь к тебе осталась тайной.
Петербург
Слышу в сумерках тусклых огней
Бой старинных усталых часов,
Позолоченный шпиль, как Персей,
Стережёт от коварных врагов.
Пахнет влагой Юсуповский сад.
Я иду по тропинке к пруду,
За которым пророк-листопад
Подведёт мне незримо черту.
Петербург – город северных грёз,
Весь изрезан морщинами рек.
И таится в просветах берёз
Незабытый Серебряный век.
Рождение весны
Не хочет отступать зима,
Под лёд прозрачный прячет лужи,
Царит повсюду кутерьма,
И хмурый дождь со снегом кружит.
На тонкой ветке воробей
Чирикает, сбиваясь с ритма,
Но перламутровость полей
Весны дарует мне палитру.
Ещё в еловой западне
Считает дни осколок льдины,
А на дряхлеющем плетне
Петух кричит на жухлый лист осины.
Дождь
Тоскливый дождь стучит по ветхой крыше.
Читаю пред иконою псалом.
Ненастье даль туманную колышет,
Бросая лист осины в бурелом.
Стекают по стволу берёзы белой
Блестящие дождинки сладких снов,
И гроздьями калины недозрелой
Алеет грусть под сенью вечеров.
То стихнет дождь, то мощным водопадом
Опять тревожит пашни и леса.
Сквозь мокрый шёлк мерцающего сада
Как будто слышу предков голоса.
Непраздная Венеция
Скользит гондола, черная как ночь,
Навстречу дню по улицам журчащим.
Гоню, гоню сырые мысли прочь,
Когда поёт мне песнь далёкий пращур.
Сливаюсь я с аркадами дворцов,
Плывут их отраженья вдоль кварталов.
Непраздный мир Венеции суров,
Невнятный всплеск звучит в тиши каналов.
Беспечные века так далеки!
Ушла весёлость будней быстролётных.
На брошенных домах висят замки…
И омуты сомкнулись в подворотнях.
Сиена
Сиена словно спит под неподвижной мглой.
Гнездится пыль по трещинам порталов.
Прошедшие века встают передо мной
И увлекают в глубину кварталов.
На узких улицах давно забытых дней
Мне в спину шепчет дух противоречий.
И стены помнят всё: звон рыцарских мечей
И взмыленных коней в прохладный вечер.
Серебряный собор в лучах златой луны
Готически прирос к ночному небу.
Читаю на пути страницы старины –
Истории замысловатый ребус.
Флоренция
В ненастной паутине тонет город.
Сверкают капли на цветном стекле.
Вдали стоят задумчивые горы,
Туман летит на облачном крыле.
С рассветом выхожу к высоким храмам,
Касаюсь арок древней седины.
Светлее от дождей холодный мрамор,
Прожилки жизней прошлых в нём видны.
Распахиваю двери – колыбели
Сокровищницы старых мастеров:
Боккаччо, Рафаэля, Боттичелли,
Посланий неизвестных мудрецов.
Обрывки нитей мыслей быстротечных
Всё не дают покоя обрести.
Мне каждая эпоха дарит вечность,
Дух времени крылатого пути.
* * *
Метелица скулит в лощинах леса.
Ей вторит стон берёзы на юру.
Понурых туч лиловая завеса
Вдали дрожит над лесом поутру.
Ещё сильней ворчит и плачет вьюга –
И заметает сеть кривых дорог.
И мечется душа моя по кругу,
Теряя высоту в кольце тревог.
Виднеется погост на косогоре.
В пыли метели тонут образа.
И давит на больное сердце горе:
Я не увижу мамины глаза…
* * *
Дремлет локон русый на подушке.
Веткою стучит сирень в стекло.
Ночь в лесной бревенчатой избушке
Коротать уютно и тепло.
По утрам встречаю ясны зори,
За водой бегу к живой реке.
Помнить не хочу о нашей ссоре
В этом заповедном уголке.
На душе уже не ноет рана,
Равнодушно тикают часы…
Рада видеть сосны средь тумана,
Грустный ландыш в капельках росы.
* * *
Холсты текучих облаков
Закат целует светло-алый.
И раздаётся средь лесов
Кукушкин вдовий зов усталый.
Мне слышится в густой ночи
Дыханье сосен, треск берёзы.
Таинственные скрипачи
Играют пьесы Берлиоза.
При свете лунной ворожбы,
Блуждая средь деревьев сонных,
Ищу отметины судьбы
По звёздам в космосе бездонном.
