Юрий ПЕЙСАХОВИЧ
(Санкт-Петербург)
|
Увы, этот буклет был издан к выступлению Юрия Пейсаховича на секции поэзии РМСП под единым именем данного плагиатора, наглость которого не умещается в голове – стольких поэтов, знаменитых и не слишком известных, он обокрал. Историю не перепишешь, но можно восстановить справедливость, указав реальных авторов стихов, и принести извинения всем поэтам и любителям литературы, невольно пострадавшим от вопиющего воровства Юрия Пейсаховича и от моего доверчивого незнания.
Председатель секции поэзии РМСП Д.Н. Киршин
Вадим Ковда. Светящаяся тень
Который год, в который раз
Среди житейского бедлама
Вдруг снова мама возле глаз,
И возле сердца снова мама.
Моё достоинство храня,
Сквозь боль, тоску, сквозь невезенье
Протянет руку из забвенья –
Поднять упавшего меня.
И в день докучливый и серый,
Безжалостный, безликий день
Поддержит чистотой и верой
Её светящаяся тень –
Существованья суть и стержень…
Но как же так? Не я её –
Она меня ведёт и держит
Сквозь долгое житьё-бытьё.
Родная кровь. Через года
Мы с ней идём поодиночке…
И я б хотел являться дочке
Когда-нибудь. Когда беда…
И я б хотел являться сыну,
Пока ещё всё поправимо…
Ты рядом иль на расстоянье,
Родная кровь – напоминанье.
Валентин Голубев. * * *
В окно глядишь, бодришься шуткой,
Отводишь волосы рукой…
Но что так сердцу стало жутко?
Я знал тебя другой, другой…
Богиня, женщина, колдунья,
Серёжек блеск из-под волос…
Казалось, что от губ уйду я
Твоих – лишь облачком в мороз…
Ушёл… На белом перекрёстке
Мне стало многое видней.
Да, верно, всё не так уж просто
В водовороте наших дней…
То – виадук, то – мостик шаткий…
Жизнь держит нас на вираже…
Упасть в траву и отдышаться
Почти немыслимо уже…
Открой, мужчина, женщину свою
Открой, мужчина, женщину свою.
Как для открытий ни тесна Планета,
Ты, даже стоя на её краю,
Как подвиг соверши открытье это!
Ты столько лет бродил среди огней,
Но жизнь, как бредень порванный, сшивая,
Вдруг ощутил себя, связуя с ней:
Та женщина – твоя вода живая!
Глаза наяд и голоса сирен
Заманят, заласкают, заморочат…
Но снова сквозь предательство измен,
Она тебе спасенье напророчит.
Когда всеокеанская тоска
Навалится и в мире станет тускло,
Её удачи лёгкая рука
Тебя вернёт в потерянное русло.
Откинув страх, отвергнув забытьё,
Свет женщины твоей всевышним благом
Прольётся – и под именем её
Ты жизнь пройдёшь, как под державным флагом.
Выбор
В свинцовых водах рек полночных,
В холодной, тёмной глубине
Воспоминания о прошлом
Спят косяками рыб на дне.
А над волною – стаи чаек,
Их крики резки и чисты…
И волны плещут и качают
Мои уснувшие мечты.
Вода меня зовёт и манит,
И ласка в шорохах реки…
Воспоминанья больно ранят,
Зажаты мускулы в тиски.
Я испугаю птичьи стаи
И рыбьи косяки спугну,
Когда, в прозрачных брызгах тая,
Вдруг в воду с берега нырну.
И в мозг мой гвозди вгонит холод,
Дыханье яростно замрёт,
Но жизни инстинктивный голод
Опять к поверхности толкнёт.
Белла Ахмадулина. Вулканы
Молчат потухшие вулканы.
На дно их падает зола…
Так отдыхают великаны
После содеянного зла.
Всё холоднее их владенья,
Всё тяжелее их плечам,
Но те же грешные виденья
Являются им по ночам.
Им снится город обречённый,
Не знающий своей судьбы,
Базальт, в колонны обращённый
И обрамляющий сады.
Там девочки берут в охапки
Цветы, что отцвели давно,
Там знаки подают вакханки
Мужчинам, тянущим вино.
Всё разгораясь и глупея,
Там пир идёт, там речь груба…
О девочка, моя Помпея,
Дитя царевны и раба!
В плену Судьбы своей везучей
О чём ты думала, о ком,
Когда так храбро о Везувий
Ты опиралась локотком?
Заслушалась его рассказов,
Расширила зрачки свои,
Чтобы не вынести раскатов
Безудержной его любви.
И он челом своим умнейшим
Тогда же, на исходе дня,
Припал к ногам твоим умершим
И закричал: «Прости меня!»
Рюрик Ивнев. * * *
Как ни покажется нелепым,
От всех моих тревог и встреч
Осталась только груда пепла,
Меня покрывшая до плеч.
Десятки лет, промчавших тенью,
Как пыль, развеяны судьбой…
Я начал летоисчисленье
Со дня сближения с тобой.
Дошло ль до твоего сознанья,
Что, как бы ни был мир широк,
Без твоего существованья
Существовать бы я не смог?..
Нам снег апреля опалил виски
Последствия не так уж велики… –
Правители вещали из эфира,
А снег апреля опалил виски,
И боль из сердца всё не выходила.
И вот теперь, нечаянно живой,
В своей свирепой памяти сгорая,
Друзей своих отправив на покой,
Я двадцать лет о том не забываю.
Аварию узнав не по газетам,
Пройдя сквозь бэры, греи и кюри,
Я осенью, зимой и жарким летом
К Аллее нашей должен подойти…
Лежат здесь те, кто тихо защитил
Мою страну от громкого позора,
Кому посмертным орденским узором
Бессмертник ярко рдеет у могил…
Однажды всех на боль нас обрекли,
И не изжить теперь навек проклятья…
Я поклонюсь Вам низко до земли,
Стихами Вас оплачу, мои братья.
Вселенная, прошу: храни и помни –
Чернобыля незабываем звон…
У памятника скорбно гаснут звёзды,
И реквиемом нам весенний гром.
Нам снег апреля опалил виски –
Здесь собрались бойцы из зоны риска…
Друзья мои, товарищи мои,
Всё меньше Вас приходит к обелиску…
Диомид Костюрин. * * *
Когда сгорит последний лист
И облетит осина,
И воздух станет тих и чист,
И чётче след лосиный,
И жёстче бледная вода,
И гул дождей бессонней,
И будут реже невода
И толпы на перроне,
И будут внятней холода
И даль полей туманней,
Когда тревожней города
И тени на поляне,
И сумерки в ночном окне,
И где-то всплески шума, –
Подумай тихо обо мне,
Хотя бы раз подумай…
Игорь Жданов. * * *
Тебя, куда бы ни ушла ты,
Во веки вечные веков
Найдут бесшумные раскаты
Моих лирических стихов.
Найдут! И ты увидишь снова,
В каналах плавающий лёд,
Почувствуешь, как входит слово
В стрижиный режущий полёт.
Не стоит прятаться впустую,
Ничто тебя не сохранит –
Я верю в прямоту святую
Травы, ломающей гранит.
И будет синь, и утро будет
Во всей немыслимой красе,
Глаза осушит и остудит
Осенний ветер на шоссе.
Свидание
Не знаю я, в каком часу, когда
Меня далёкий встретит полустанок,
И подмигнёт устало спозаранок
Последняя глазастая звезда.
Я рощицу-белянку разыщу,
И на заре над травами над росными
Я встречусь с детством – милыми берёзами
И молчаливо с ними загрущу.
Увижу луг, усеянный ромашками,
Рванусь навстречу морю васильков –
Весь переполнен чувствами и красками,
Взлечу душою выше облаков.
Пронзительно волнением пленён,
Я вдруг открою истину простую:
Как в женщину, которую ревную,
В тебя, Россия, нежно я влюблён.
И лишь потом, на перепутьях дня,
Пойму, трезвея, что порою ранней
На полустанок этот на свиданье
Она сама вдруг вызвала меня.