Геннадий СТАРКОВ
(Санкт-Петербург)
|
* * *
Рассвет сиреневой мелодией
Бесшумно вытесняет ночь
И сон заспавшейся природе
Прогнать старается помочь.
Безмолвно всё, и, молчаливый,
В задумчивости лес стоит.
Ручей, весною говорливый,
Пока под снегом крепко спит.
И на заснеженной тропинке
Ещё невидимы следы.
Заиндевевшие тростинки
Стоят как в блёстках из слюды.
Бледнеют звёзды, чуть полоской
Зарделся алостью восток.
По зимней красоте неброской
Пронёсся лёгкий ветерок.
И просыпается природа,
И тени исчезают прочь…
Рассвет сиреневой мелодией
Бесшумно вытесняет ночь.
* * *
По жизни идём проходными дворами,
Чего-то стесняясь, кого-то боясь.
Порою добро промелькнёт между нами.
А так прозябаем, то злясь, то смеясь.
Бывало, навалится груз многопудный
На плечи, а в душу – щипатый мороз.
Тогда понимаешь умом нудно-скудным,
Как тяжек, громоздок твой жизненный воз.
Как много никчёмного, лишнего тащишь.
И сбросить бы надо, да волюшки нет.
На жизнь, что искрится, глазища таращишь,
Как будто бы только явился на свет.
Другой же бредёт, спотыкаясь, порою
Стараясь осмыслить свой жизненный путь.
Но чаще махнёт безнадёжно рукою:
«Что жизнь тормошить, проживём как-нибудь».
Конечно, рутиной себя не ославишь.
Но только сбрось лишнее, чтo зря везём.
Потом уже всё, ничего не исправишь,
Когда превратишься в пахучий назём.
* * *
Урал родной, мой рай земной.
Берёз молоденьких подлесок.
В звездистых искрах свод ночной
И пыл рябиновых подвесок.
Звенящий в стуже рослый бор
И на ветвях иглистый иней.
Цветастый летний косогор
И старый дом в густой полыни.
Пусть для кого-то он суров,
Но для меня нет края лучше!
Я даже целовать готов
Дождём беременные тучи.
* * *
Всегда с тоской я провожаю день.
Как на закате тягостно мне, грустно.
Но удлиняется всё больше тень,
И на душе становится так пусто.
Как что-то безвозвратно потерял,
И душу вынули, оставив оболочку,
Как что-то важное опять недосказал
И поспешил в делах поставить точку.
И нет возможности вернуть назад,
Хотя б на миг продлить ещё той жизни.
Всё кончено! Набух уже закат,
Багровым соком переспелой вишни.
* * *
Если уши мхом вдруг обросли,
Значит, ты стареешь, брат – стареешь.
Если годы душу потрясли,
Хочешь ты, не хочешь, а дряхлеешь.
Если лысина, как тёщин блин,
Скрыть которую довольно сложно,
Значит, в жизни вывих – полный клин,
Клином вышибить который невозможно.
Если есть на лбу накат морщин
И мешки в глазницах пузырятся,
Что поделаешь, таких мужчин
Женщины частенько сторонятся.
Если женщина покинет вас,
Пусть тогда живёт без мужичка,
Только будет как прокисший квас,
Как деревня та – без дурачка.
* * *
Я не скажу, что жизнь прошла легко.
Всё приходилось в ней – любить, страдать.
И пусть ещё до смерти далеко,
Но, видно, время камни собирать.
Нам жизнь прожить – не поле перейти.
О, сколько раз споткнешься, упадёшь.
Бывало, приходилось и ползти,
Но смысл её лишь к старости поймёшь.
Прозрение – прожитые года.
Когда всё можешь взвесить, оценить.
И жаль, что не хватает иногда
Умения достойно жизнь прожить.
Несчастен тот, кто, так и не прозрев,
Жизнь в полудрёме проживёт без бед.
Протлеет, никого не обогрев.
И не оставит в ней свой добрый след.
Я не скажу, что жизнь прошла легко.
Но стоит ли об этом мне роптать?
И пусть ещё до смерти далеко,
Настало время камни собирать.
Женщине
Ты кладезь мудрости, терпенья, доброты!
Очарования, душевной теплоты.
Ты, сотворившая семейный наш уют,
Чьи плечи хрупкие – все тяготы несут.
Мир без тебя, как море без воды.
Как осенью увядшие сады.
Дом без тебя, как круглый сирота.
И даже чистота и та – не та!
Каким же сильным надо в этом мире слыть,
Чтоб в наше время женщиною быть!
Обиды, горе, муки и беду –
Всё вытерпеть, не высказать в бреду.
А быть всегда улыбчивой, простой
И, озаряя всех душевной добротой,
Измену, подлость, ложь уметь простить,
И в то же время – ласковою быть.
За то, что жизнь живущим ты дала,
За то, что верность дому сберегла,
Я на колени встану пред тобой,
От нас, мужчин, прими поклон земной!
Прости меня, мой Юго-Камск
Прости меня, мой Юго-Камск,
За то, что редко приезжаю.
Что чаще в мыслях был Оханск
И что друзей не навещаю.
Прости за то, что много лет
Тебя, мой край, не воспеваю
И в письмах дружеский привет
По праздникам лишь посылаю.
Здесь, над державною Невой,
Где золотом дворцы сверкают,
Тебя, посёлок скромный мой,
Порой мельком лишь вспоминаю.
Но разве я могу забыть
Тот край, что дал мне жизнь и песни.
Кто научил меня любить
И жить по совести, по чести.
Претит мне всё: чванливость, лесть,
Нева родня, но как золовка.
А на Урале речка есть –
Мне мать родная – Чуваковка.
И никому, а только ей
Обязан я своим талантом.
Где средь потанинских полей
Я стал поэтом, музыкантом.
Где я, вихрастым пареньком,
Пил запахи лугов, как соки.
Перебродившие потом,
Они все выливались в строки.
Где каждый слог, как тихий стон
Щемящей нежности и грусти…
Люблю свой край, им восхищён,
Пусть даже это захолустье.
Деревню я воспел одну,
И я хочу, она чтоб знала,
Что песенке про Одину
Испания рукоплескала.
Нет! Я душой не очерствел,
К тебе я нежен, вот и каюсь.
Прости меня, что улетел
И до сих пор не возвращаюсь…
Прости меня, мой Юго-Камск.
* * *
Россия! Боль моя и горе!
Ты стон и плач моей души.
И столько грусти в милом взоре,
Что песней мне не заглушить.
Но ты божественно красива,
И для меня родная мать.
И от тебя меня, Россия,
Лишь с кожей можно оторвать.
Невезучая
(песня)
Воздух наполнен сиренью пахучею.
В окна мне льётся сиреневый мёд.
Все говорят мне, что я невезучая,
Только я верю, что мне повезёт.
Может, взгрустнется когда-то, при случае.
Горе – оно словно тающий лёд.
Если и скажут, что я невезучая,
Только я знаю, что мне повезёт.
Встану над речкой я ивой плакучею.
Гляну с улыбкою в зеркало вод.
Пусть говорят мне, что я невезучая,
Верю и знаю, что мне повезёт.
Воздух наполнен сиренью пахучею.
В окна мне льётся сиреневый мёд.
Все говорят мне, что я невезучая,
Только я верю, что мне повезёт.
Поэт
Всё постепенно исчезает:
Миры, народы, свет планет.
Лишь яркой звёздочкой мерцает
След, что оставил нам поэт.
Живя в быту довольно скромно,
Страдая от житейских стерв.
Душа его, как мир, огромна,
А сам – как оголённый нерв.
Пусть шквал событий нарастает,
Бурлит, клокочет белый свет.
Эпоху нам определяет
Его величество – ПОЭТ!
