Дмитрий ТИМЕ
(Санкт-Петербург)
|
Я выхватил саблю…
Я выхватил саблю и бросился в бой.
Я думал, что мир наблюдает за мной.
Я думал, что все на моей стороне,
И мчался вперёд на крылатом коне.
Я думал, что люди со мной заодно,
И счастье по праву мне будет дано.
Не знал я усталости, горя не знал,
И конь мой копытами землю вздымал.
И нёсся вперёд по прекрасной земле,
И нёс он меня, куда грезилось мне.
Так с ним мы летели, а годы текли.
Я верил и видел удачу вдали.
И рвался за ней, погоняя коня,
Но конь перестал уже слушать меня.
Он день ото дня замедлял лёгкий бег
И часто усталый ложился на снег.
Мы вязли в грязи и неслись под дождём.
Я был удивлён переменой с конём.
Я с ним разговаривал, глядя в глаза,
А он отвечал, что угнаться нельзя.
Что в бешеной скачке минули года,
И нам не настигнуть мечту никогда.
Что юность раздавлена тяжестью лет, –
Того, за чем гонимся, здесь уже нет.
«Беспечное детство давно позади,
А здесь всё уныло и серо – гляди».
И бил я коня, и тянул удила.
И видел над лесом два белых крыла.
А может быть, дьявол, смеясь надо мной,
Мне их рисовал над больной головой.
И я уговаривал, слёзно прося.
И конь поднимался, меня унося.
И снова он небо и землю месил,
И падал, когда выбивался из сил.
Любовь и надежду в пути я терял,
Лишь верой себя и коня направлял.
Но вот он упал, а подняться не смог.
Я лёг рядом с ним на холодный песок.
И слёзы катились из глаз у меня,
И проклял себя я, целуя коня.
И мысль опалила мой мозг, как огонь,
Что всякой мечты был дороже мне конь.
В погоне за призраком я и не знал…
И мучил нещадно, пока не загнал.
Не встать, не взлететь ему больше со мной,
Не слиться в полёте над чудной землёй.
И горько заплакал о розовом сне,
Где думал, что мир на моей стороне.
* * *
Грохнуться вниз о камни
И отложить дела,
Противореча маме
В том, что меня родила.
Противореча богу
В том, что он здесь творит…
И отдохнуть немного
Между холодных плит.
И, с высоты паденья
Ласково глядя вниз,
До самого рожденья
Снова прожить всю жизнь.
Вспомнить, что был младенцем,
Нежно смотревшим в мир.
Что прижимала к сердцу
Та, кого так любил.
Вспомнить, как пахло лето
Мокрое, как гроза.
Как находил ответы,
Как доверял слезам.
Как проходили годы,
И становился глух.
Вкуса живой природы
Не ощущает нюх.
Прикосновенья листьев,
Плеска озёрных вод
Больше уже не слышит
Тот, чей заткнули рот.
Злая судьба – индейка
Выклевала глаза,
А по лицу и шее
Жёсткая бьёт лоза.
Как повернулась боком
Та, кого так любил.
Что захотел до срока
Вылить вино из жил.
Но, поджимая губы,
Вытерпел, что есть сил.
И выбивали зубы
Те, кого вновь любил.
Как, не приняв молений,
Тыкали мордой в грязь.
И раздирал колени
Тот, кто не думал пасть.
Прятался злобным зверем
В трещину между скал.
Снова во что-то верил,
Что-то ещё искал.
И наконец-то понял,
Плакать устав навзрыд:
Мир неизлечно болен,
Богом давно забыт.
Мир этот так увечен,
Что не найти врачей.
Им управляет вечный
Круговорот вещей.
Злобу рождает злоба.
Не из добра успех.
Вышедший из утробы
Борется против всех.
Кто же спаситель мира?
Кто же укажет – КАК?..
… Даже творец не в силах,
Если у мира рак.
Мир этот так увечен,
Что не найти врачей.
Правит им и калечит
Круговорот вещей.
Противореча богу,
Влезть на одну из скал,
Бросив свою берлогу,
Где о любви мечтал.
И в краткий миг забвенья
Броситься вверх… и вниз…
Хоть на одно мгновенье
Стать бы одной из птиц.
И, с высоты паденья
Ласково глядя вниз,
До самого рожденья
Снова прожить всю жизнь.
* * *
Когда пути неодинаковы,
Не составляют вместе планов.
Конфуций
Когда пути неодинаковы,
Не составляют вместе планов.
И не пренебрегают знаками,
Когда билет не по карману.
Когда не верят в провидение,
Не доверяются мечте.
И не пугаются падения,
Не побывав на высоте.
Не ждут утраты не любившие,
И не хотят, чего не хочется.
К теплу и свету не привыкшим – им
Не страшен холод одиночества.
Парящему над облаками
Не надо зарываться в грязь.
А кто работает руками,
Не испугается упасть.
Плывущему топор не нужен,
Летящему не нужен груз.
И кто страстями не обужен,
Не слышит причитанья муз.
К Богу
Всесильный бог, бог страха и невзгод,
Тебя несли мечом кровавым.
И на столбы чужих ворот
Неверных водружали главы.
И, чёрные разинув рты,
Залепленные мошкой очи,
Они взирали с высоты,
Тебе пришествие пророча.
И наставляли свой народ
На поклонение и почесть:
«Смотри, Спаситель твой идёт.
Внемли, что Он тебе пророчит.
Он за тебя понёс свой крест.
Из-за тебя был приколочен.
Но для тебя опять воскрес.
Внемли, что Он тебе пророчит.
И мы не верили в Него,
Но искупили своей смертью.
Главы свои воздев на кол,
Взываем к вам: – Любите. Верьте».
Армагеддон
Вырвусь из плена тела
И полечу туда,
Где меня так хотела
Чёрная пустота.
Тянется в бесконечности,
Путая верх и низ.
Я ведь ещё доверчивый,
Хоть и не верю в жизнь.
Машет косой отточенной,
Но я стремлюсь к тебе.
Партия моя кончена
В этой чужой земле.
Здесь не такие правила:
Слабыми быть нельзя,
Чтобы ладья подставила
Доброго короля.
Здесь подменяют фишки,
Платят за честность злом.
Я здесь, наверно, лишний –
Просто не повезло.
Всякий, ища спасенья,
Пнёт, чтоб его не пнули.
Драки по воскресеньям,
А в день рожденья – пуля.
Здесь из основ морали
Сделали лишь понятия.
И ядовитыми стали
Дружеские объятия.
Моют металл старатели,
Вечно в крови колена.
В сердце родном – предательство,
А на губах измена.
И, позабыв про отчества,
Насмерть сплелись в пыли.
Сбудется ли пророчество?
Кончится боль Земли?
Скоро ль она излечится,
Смолкнут мольбы и стоны,
И захлестнёт человечество
Счастье Армагеддона?