Дмитрий Николаевич Киршин

писатель, учёный, общественный деятель

27 сентября 2008 года.

Заседание № 163 секции поэзии РМСП в концертном зале Санкт-Петербургского Мемориального музея-квартиры Н.А. Римского-Корсакова.

Ведущий заседания – Д.Н. Киршин.
Присутствовало 22 человека.

В обсуждении творчества Ирины Назаровой приняли участие члены РМСП Вера Соловьёва, Татьяна Крыжановская, Евгения Марченко, Марина Ермошкина, Геннадий Старков, Евгений Раевский, Тамара Михайлова, Дмитрий Киршин, четверо гостей секции поэзии, всего – 12 человек.

Ирина НАЗАРОВА
(Великий Новгород)


*  *  *

Я снова бросаюсь в просинь,
но только не вниз, а вверх,
в раскрытую настежь осень,
Я – белая птица – стерх!

Рождённый в широком поле,
крещённый водой небес,
я с самого детства понял,
что значит нести свой крест.

Кто к небу душой причастен,
того озаряет свет,
родиться крылатым – счастье,
которому равных нет.

Крыло моё – цвета вьюги,
а кровь горячей огня,
пернатым на жарком юге
вовек не понять меня.

Свирепые ветры норда
не рвут им когтями грудь,
и севера профиль гордый
не их провожает в путь.

Послушный инстинкту предков,
я вновь покидаю Русь,
роняю перо монеткой
и верую, что вернусь.

Торопит меня в дорогу
курлыканье журавлят.
Взлетаем, прощайте! – С Богом! –
с земли чей-то шепчет взгляд.

*  *  *

Шёл Иисус под тяжестью креста
на место казни, всё простив Иуде,
Пётр трижды отрекался от Христа –
слаб человек, а значит, слабы люди.

Слаб не простивший, ибо не любил.
Порабощённый собственной гордыней,
воистину, не ведая творил,
пытаясь превратить любовь в рабыню.

Слаб человек без веры и любви,
жестокосердью слабости подвластны,
в храм, возведённый на чужой крови,
душе незрелой заходить опасно.

Как было б просто, если б каждый мог
жить не таясь и не скрывая лица,
но каждый ублажает свой порок,
надеясь от него освободиться.

Надежды искорёженной души,
стремленья к идеалу и паденья,
и рабский труд за жалкие гроши,
и, как обычно, позднее прозренье.

Но даже тех, кто млеет в царстве грёз,
настигнут неизбежно мыслей стрелы,
а между ними старенький вопрос:
кто виноват, и что же дальше делать?

Как дальше жить? А так вот и живём –
то предаём, то окропляем плаху,
то душу за червонцы продаём,
то отдаём последнюю рубаху.

То ползаем в пыли, в грязи, в ногах,
а то с размаху по лицу, не глядя,
и самых близких втаптываем в прах,
а как же Бог? Скажите, Бога ради.

Слаб человек, распятый изнутри,
тяжёлый крест нести ему придётся,
а Иисус воскреснет до зари,
ведь каждому по вере воздаётся.

*  *  *

Пруд затянут зелёною ряской,
осень реквием лету поёт,
и с души разудалая маска
прямо под ноги вам упадёт.

А под ней в одиночестве мудром,
без листвы обесцененных слов,
в ореоле осеннего утра
вы увидите просто любовь.

Лгать не стану, любви было много,
много было и горьких минут.
Не суди меня, Господи, строго,
если страсти опять захлестнут.

Если дам иллюзорным потокам
унести мою грешную суть,
но окажется только пороком
мой неправедно выбранный путь.

Помоги мне опомниться, Отче,
век земной твоим сердцем согрет,
и, когда сквозь небесные очи
просочится живительный свет,

вот тогда в одиночестве мудром,
без листвы обесцененных слов,
в ореоле осеннего утра
вы увидите снова любовь.

*  *  *

После всех треволнений и бед
зареклась я страстям поддаваться,
зареклась на ближайших сто лет,
а не стоило так зарекаться.
Ведь, когда я покой обрела,
поклялась, что обет не нарушу,
просвистела шальная стрела
и пронзила бессмертную душу.

*  *  *

Здравствуй, вечер с глазами русалки!
Вот опять мы с тобою одни.
Ты принёс мне лесные фиалки
и надежду на лучшие дни.

Ты – молчун. Всё молчишь да рисуешь
не для суетной славы мирской
акварельно прозрачные струи
и опаловый дым над водой.

Я смотрю на расплывчатость линий,
на серебряный контур пруда,
на скульптурную готику лилий
и на то, как впадает вода

в разноцветное облако мая.
По воздушным сосудам небес
разливается кровь голубая
жёлто-розовой наперерез.

Скоро зримые образы станут
обесцвеченной тенью красот,
ночь-цыганка искусным обманом
в свои сети меня завлечёт.

Погружаясь в прозрачную темень,
в полудреме, во сне, наяву
я утрачу понятие «время»
и по лунной реке уплыву.

И душа на волне восхищенья
отделится от плоти земной,
побывает в садах вдохновенья,
а под утро вернётся домой.

*  *  *

Ценой потерь невосполнимых
бесценный опыт обретён,
а жизнь? – она несётся мимо,
да норовит всё под уклон.

Зачем нужны плоды науки,
когда желания скупей?
И челюсти смертельной скуки
впиваются под кожу дней?

Когда премудрости житейской
багаж одной не унести,
а для детей пророк в семействе,
как и в отчизне – не в чести?

Зато! не просто заморочить
мой ум, как прежде, чепухой,
и я ликую: вижу, Отче,
глазами, сердцем и душой.

Зато становится понятной
непостижимость бытия,
жаль, что дороги нет обратной,
лишь винтовая колея.

Земные выхожены тропы.
Осталось крыльями взмахнуть.
По размышленьи зрелом, опыт
полезен, но важнее путь.

*  *  *

Ах, какая смотрелась рябина
в золотой от листвы водоём,
ярко-красные бусы-рубины
отражались, как в зеркале, в нём.

Но, предчувствуя раннюю вьюгу,
ледяной и безжалостный шквал,
сквозь её кружевную кольчугу
пот холодной росой проступал.

Не страшись, ведь зима преходяща,
а с весною воскреснешь и ты,
у тебя, по былому скорбящей,
из снежинок соткутся цветы.

Станет небо влюблённым и ясным,
станет ласковой влага пруда,
жаль, такою, как нынче, прекрасной
ты не будешь уже никогда.

*  *  *

Я его не ценила по младости лет,
даже попросту не замечала,
я храню на лице и в душе его след,
власть его без конца и начала.

Я пыталась его обогнать, а потом
поняла – торопиться не стоит,
всё идёт, как и должно, своим чередом,
а играть в догонялки – пустое.

Кто там – тень или дух за зеркальной чертой?
мой ли облик в стекле отразился?
я и там, я и тут, что случилось со мной?
Отчего же он так исказился?

Вдох и выдох – меж ними – короткая жизнь,
ворох глупых обид и ошибок,
я беззвучно шептала: «Постой! Оглянись!»,
я бежала, упала, ушиблась.

А когда поднялась, ощутила тепло
и его безграничную милость.
Время, ты – это я, а кривое стекло,
разделявшее нас, растворилось.

*  *  *

Под ногами зола и кости,
кровотоки морей и рек,
на бескрайнем земном погосте
к небу тянется человек.

Время вешние соки варит,
свежей зеленью солнце пьёт,
а попутно всем божьим тварям
белый саван к закату шьёт.

И своим неусыпным оком
за ковчегом оно следит,
а земной человек по срокам
с ним расплатится за кредит.

Осознав, для чего он создан,
по алмазным кругам времён
вознесётся к поющим звёздам
в мир, которого был лишён.

Публикуется по буклету: «Заседание № 163 секции поэзии РМСП. Ирина Назарова. СПб., 2008». Составление буклета – автор. Компьютерное оформление буклета – Д.Н. Киршин

Заседание № 162 <Все заседания> Заседание № 164