Юрий МОНКОВСКИЙ
(Санкт-Петербург)
|
Слово
Посмотревший на заводь лесную
С огоньками кувшинок и трав, –
Я не кистью, а словом рисую
Мир речушек, лугов и дубрав.
Пусть бесцветное Слово не броско, –
Масло ярче, нежней акварель!
Но ведь ситцевой сделать берёзку,
Или бархатной тёмную ель –
Может лишь поэтичное Слово,
Обратившись к палитре своей;
Слово в море дорожкой парчовой
Сыплет золото лунных огней…
Пусть художник найдёт неудачным
Спор с поэтом;
Спор с поэтом;я б спорить не стал,
Но создаст ли он краску прозрачной?..
А у Слова волна – как кристалл!..
Нет в природе оттенка такого,
Что найти не смогло б для людей
Вдохновенное русское Слово
В полнозвучной палитре своей!
Сказали все слова…
О чём же говорить нам, спорившим годами? –
Сказали все слова!
Сказали все слова!Прочёл пытливый взор!..
И вряд ли ту судьбу, что встала между нами,
Способен изменить последний разговор!
Я всё тебе простил, упрямой и спесивой;
Не нужно больше слов: беспомощны слова!
Ведь в сердце, где бурьян посеяны с крапивой,
Для хрупких нету роз ни места… ни тепла…
* * *
Пусть не в твоей натуре живость,
Не ослепительна ты пусть, –
Я полюбил в тебе стыдливость
И поэтическую грусть;
Твой разум взора терпеливый,
Покорной кротости привет…
Тебя забудет гость красивый,
Но будет век любить поэт!
Его душе, большой как море,
Оранжерейных роз милей
Цветок растущий на просторе
Среди обветренных полей.
Вечер
Засмотрелась ива
В розовую воду;
Веточка лениво
Водит хороводы;
Каждый листик розов
От луча заката;
Синие стрекозы
С блеском розоватым.
Розов каждый лучик,
Каждая травинка;
В лес бежит дремучий
Красная тропинка.
Маленькой игрушкой
В зареве пожара
Жмётся деревушка
К огненному шару.
Въехав вместе с возом
В пламень по колено,
Красный конь увозит
Розовое сено…
На даче
Крыша дачная в лиственной крошке,
На ступеньках воронье перо,
И стоит на садовой дорожке
Позабытое кем-то ведро.
В стороне у сарая тележка,
Неживой мотылёк на стекле,
Да краснеет одна сыроежка
У беседки на круглом столе.
Молитва
Уже отвыкнув, разлюбя
(Забот, надежд твоих не знаю!),
Но помолиться за тебя
Я перед сном не забываю.
Зачем, – с родными заодно, –
Благословить прошу я Бога
Тебя,
Тебя,идущую давно
Своею собственной дорогой?
Ведь в опустевший тихий дом
Ты не откроешь больше двери;
Зачем же злу плачу добром
Я, устремясь душою к вере?
Но так уж, видно, суждено,
Что между близкими родными
Привыкло жить ещё одно
В молитву призванное имя…
Деревушка
Хорошо мимо ветхих избушек,
Сочиняя стихи по пути,
По кривым тупичкам деревушек
Вдоль пушистых полянок идти:
Окружает уют незнакомый,
И желтеет под пятками ног
Золотистая сетка соломы
На укатанной глади дорог.
Здесь сирень перекинула низко
Над скамеечкой веток навес;
Там придвинулся к домикам близко
И, дремучий, насупился лес.
Пусть глазеют из окон старушки,
Лают псы до глухой хрипоты, –
По душе мне в простой деревушке
Мир убогой её красоты.
И пускай на тропиночке узкой
Негде нам разойтись с гусаком…
Негде– Гусь мой, гусь!
НегдеЯ, с душой своей русской, –
НегдеШлёпать рад, как и ты, босиком!
* * *
Хорошо мне сидеть у реки:
Золотятся султанчиков кисти,
И кувшинок горят огоньки
На зелёных тарелочках листьев;
Незабудки синеют внизу,
Словно брызги росы бирюзовой,
И качает камыш стрекозу –
Каплю бархатной ночи лиловой.
Рисунок
Белы монастырские стены;
Под солнцем белы, при луне;
И в пасмурный день неизменно
Всё чётко на белой стене.
Колышется сетью узорной
Ветвей перепутанный след;
И медленно вороном чёрным
Монаха скользит силуэт…
Первопуток
Первым снегом дорога покрыта;
Первопуток ласкает глаза;
Мягко бьют по пороше копыта,
Приглушённо стучат подреза.
Ветерком отдувается полость,
Комья снега гремят в передок;
Соскользнув на неровности, полоз
Оставляет блестящий следок.
Снежный занавес скоростью скошен,
Ярче молний подковы коня,
И клочкастые вихри пороши,
Обжигая, летят за меня.
Блещут звёздочки жарко и колко,
В синих искрах морозный простор;
Рыжей гривы дрожащая холка
Полыхающий треплет костёр…
В этой рыси, от века отсталой,
В буйстве рвущего вихри коня
Есть присущий России, удалый,
Милый сердцу порыв для меня!..
Гамма
Глубокой осени тона
Чаруют гаммой приглушённой;
Как будто смотрит старина
Рублёвской древнею иконой.
Повесил куст лозу кадил,
Светясь в пруду пятном багряным;
Закат янтарный окропил
Всю рощу маслом деревянным.
Случайный луч во мгле осин,
Как тусклый отблеск на киоте;
Лишь гроздь пожухлая рябин
Лампадкой тлеет в позолоте…
Раннее утро в лесу
Пронзили лес лучи зари;
В стволах сиреневая дымка;
И разбросала янтари
По веткам фея-невидимка.
Сквозь этот рай спеша пройти, –
Бегу в зарю, как отрок юный,
Срывая грудью по пути
Лучей мерцающие струны…
Лебедь
Длинных ног безупречною линией,
Хрупким станом и гибкостью рук
Пела «песни свои лебединые»
Ты на сцене, мой сказочный друг!
Помня стройность и тело жемчужное,
И что летняя ночь коротка,
Над лесами и скалами южными
Поднял Лебедя я в облака…
Скрылось море в полуночной роздыми,
Лунных скал голубели края,
И сияла, осыпана звёздами,
В небе белая Лебедь моя…
Пустынник и Христос
(притча)
С молитвой пустынник шагал одинокий…
Но странно: в песках у него за спиной,
Слегка изгибаясь у пальмы далёкой,
Следы простирались цепочкой двойной.
Вдруг, – словно прозренье слепца осенило, –
В счастливой догадке он к месту прирос:
«Ведь здесь за спиной моей Крестная сила! –
За мною незримо ступает Христос!..»
И вновь обернулся отшельник усталый
При слабом сиянье вечерней звезды;
Но рядом дорожки соседней не стало, –
В песке оставались его лишь следы.
Он пал на колени: «О Боже, помилуй!..»
И молвил Господь: «Исповедуй свой страх:
Когда потерял ты последние силы
Тебя по пустыне я нёс на руках!..»
Камень
Поэт, забвенно преданный Мечте,
Коснись струны душой, а не руками;
Ведь всё земной подвластно красоте,
Всё, даже он – немой бездушный камень.
Твой дар тебе послужит самому;
Зачем ходить далёко за примером:
Палач из камня выстроит тюрьму,
Поэт из камня высечет Венеру.
