Людмила КОПАНЕВА
(Санкт-Петербург)
|
Площадь Искусств
Без памятника здесь нельзя,
Без памятника было б пусто:
И вот мне снова сладко-грустно
Стоять у Пушкина в ногах,
И класть цветы у пьедестала,
И любоваться красотой:
Музея Русского ограда
Блестит сквозь кружево ветвей,
Классическая колоннада
И львов игривый разворот,
И слева – Оперы громада,
А сзади – Невского разлёт…
Смотрю, как ты велишь, поэт мой,
Окрест смотрю, не нагляжусь,
Сойди ко мне, и я, наверно,
В тебя без памяти влюблюсь.
Михайловский замок
Как странно, что мрачно-кровавый фасад
Нас тянет кармином к себе,
И кружит, и манит, ведёт через сад,
Подводит к висячей скамье.
Как странно, что сразу всплывает в уме
Забытых обид череда,
Проблем нерешённых, сует суета,
И гложет и душит тоска.
Как странно, что нам никогда, никогда
Концов не найти и начал,
Как будто по кругу нас водит всегда
Сам Павел, задушенный там.
Как странно, что, выбрав нас жертвой своей,
Тень Павла, воскресшая вновь,
За подлость придворных, за низость врагов
Мучительно душит любовь.
Мой месяц
Мой месяц, мы с тобой наедине.
Не прячься в облако и посмотри мне в очи,
Раз нет его со мной, и ты один в окне,
Развей мне сумрак южной ночи.
Смотри в глаза. Прищурясь, улыбнись,
Скользни лучом по мраморности кожи…
Ах, всё не то!.. Не греет свет луны,
И яркость месяца и тёмный взор не схожи…
Евразия
Мы дети экзотической Евразии,
Единственной из дочерей Земли –
Её дороги от Европы к Азии
По рельсам-параллелям пролегли.
Евразия нас держит на коленях,
И поит лаской любящих очей,
Везёт порой на северных оленях,
Ведёт в аллеи бархатных ночей.
То правою, то левою рукою,
Склоняясь сквозь береговой туман,
Она ласкает синею волною
Атлантику и Тихий океан.
И дарит щедро версты-расстояния,
Луга Рязани и сибирский лес.
И наше горькое житьё-страдание
Объединяет радугой небес.
* * *
Нам с детства покровительствуют Боги,
И самый главный Бог – случайных встреч;
Он помогает скрещивать дороги,
Людей случайных в памяти беречь.
Бывает, годы проживут бок о бок,
Пуд соли съев, обсудят всё и вся,
Переживут невзгоды, радость оба,
По жизненному графику скользя…
А мне бы вместо долгих лет по плану, –
Случайных встреч с тобой наедине
Немых, без клятв, но только без обмана,
Что думаешь ты тоже обо мне.
Хочу, чтобы от этих встреч случайных,
Когда не хватит сил вперёд идти,
Играли солнца зайчики лучами
На этом хмуром жизненном пути…
* * *
В окруженье семьи,
Видя жалости слёзы,
Не хочу умирать,
Как в картине у Грёза.
Я хочу, как Петефи,
Мечту воплотить:
В битве жаркой с врагами
Себя укротить.
И рассеять в земле
Ненасытное тело –
Возвратиться к стихии
Из долгого плена.
Ива вавилонская
Лунной ночью, южной ночью,
В колоннаде кипарисов
Вавилонской ивы косы
Распустились над фонтаном.
Как томительно приятно
Заблудиться вместе с милым
Среди волн волос душистых
Мягкой ивы вавилонской.
Занавеситься от ветра,
Перепутать руки, ветви.
Стать покорной и послушной –
Лентой в мягких косах ивы.
Гладить листья, гладить ветви,
Целовать обоих сразу,
Пить дыхание фонтана,
Отдаваться светлым джунглям.
В седоватых прядях ивы
Не видны мои седины,
Ветром влажным нас колышет,
Ветром моря, ветром счастья.
В память Марии Водзинской
(9-й вальс ре-бемоль Шопена)
Нежная радость, светлая грусть
В вальсах Шопена, в ритмах шопенных.
Слёзы омоют глаза мои пусть
Шлейфом мелодий, взвихренных пенно!
Близится час роковой расставанья,
Бьют ре-бемолем на башне часы,
Кружатся вальсом воспоминанья,
Вальсом девятым, вальсом любви.
Колокол бьёт, и карета у входа.
Взгляд на прощанье, и голос поник.
Дрезден покинут на долгие годы –
Едет в Париж Фредерик.
Вальсом забыться, вальсом упиться,
Только в виске всё стучит ре-бемоль,
С вальсом разлука не примирится,
И не уймется сердечная боль.
«Долина привидений»
Хочу в «Долину привидений»,
Не в ту, что ждёт нас навсегда, –
Туда, в Яйлу, где ветра пенье,
Где Крым, и пляжи, и вода.
Где саван скал – под ветра свистом,
И сосен розовый загар,
Где пахнет деревом смолистым
И с неба льются свет и жар.
Там ночью скалы-привиденья
Танцуют вечно вальс-бостон,
Заводят путников в ущелья,
Сердца людей берут в полон.
А в непогоду грозно воют
От дикой каменной тоски,
Зовут, клянут и тихо ноют,
Сжимая серых скал виски.
Я знаю, ждут нас «привиденья»
Судьбе и воле вопреки,
И с чисто каменным терпеньем
Стоят, глядят из-под руки.
Летняя пурга
На улице жарко, позёмка из пуха,
Щекотно в носу. И слезятся глаза:
Несутся по воздуху белые мухи,
Ложатся у двери и за…
И прячутся комьями, будто котята,
По разным углам опустевших дворов,
Иль просто, танцуя, свалявшейся ватой
Чертят письмена азиатских ковров.
Стоит подорожник в пуховом объятье,
Крапива уже по колено в пуху.
Рябина надела прозрачное платье,
Газоны все в белом меху.
Немного мне грустно: хоть лета начало,
Но тополь сигналит – «Начало конца!»
И стелет под ноги своё одеяло,
У лета не видно лица.
Оно под вуалью из белых пушинок,
Но скоро уж золото будет мелькать, –
Жара, утомившись, напьётся дождинок,
И снег, а не пух, всё начнёт заметать.
* * *
Помнишь Бологое? –
Солнечно и весело
Мы палатку нашу
Ветками завесили.
Разложили рукопись
И матрас надули,
В озере прозрачном
Ноги сполоснули.
Ужинали долго,
Свечку запалили,
Слушали, как капли
Наш брезент крушили.
Любовались ночью
Отсветом палатки,
Целовались, пели
И играли в прятки…
Говорят, ты умер.
Как такое сталось?
И тогда зачем же
В памяти осталось:
Дождь, листва над нами
Дрогнувшим ажуром,
Светится палатка
Зелёным абажуром.
* * *
Может, это жестоко? –
Конечно, жестоко
Знать, что смерть посылает
Тебе всепрощенье.
Будто милый уехал
Далёко-далёко, –
Что забыла совсем
Все его прегрешенья.
Все обиды прошли:
Будто око за око
Добровольно отдали
Мы вдруг при прощанье.
А осталась любовь –
Словно отблеск востока,
Горизонт освещает
И будит желанье…