Дмитрий КИРШИН
(Санкт-Петербург)
|
* * *
Какое дивное виденье –
Красавица минувших лет!..
В ней – таинство и вдохновенье,
Её глаза рождают свет,
Сердца заставит раскаляться
Непревзойдённый кринолин!..
«На Вас бы вечно любоваться!»
Адреналин, адреналин…
Уходят прежние картины,
Но полон света нежный взгляд…
О, неприступная Афина,
Вам не к лицу дневной наряд!
Мы будем спорить до рассвета
Об ароматах римских вин…
«А вот Ромео и Джульетта!..»
Адреналин, адреналин…
Повелевайте же, мадонна!
Любое рабство претерплю –
И троном, и частицей трона
Я быть готов – я Вас люблю!
Владычица садов Эдема!..
Чело, не знавшее седин…
Я посвятил бы Вам поэму,
Но помешал адреналин.
* * *
Безветренная женщина –
В практическом уме,
Дипломами увенчана,
Гордится резюме.
Гламурный колорит внося,
За ней всегда следят
Психолог, тренер фитнеса,
Стилист и адвокат.
Она презренье кутает
Улыбкой напускной.
Тоскою веет лютою
От леди ледяной.
Всё взвешено, исчислено,
Зарыто про запас…
Цветы дарить бессмысленно –
Букет она продаст!
В делах сгорает жертвенно,
На службе – до фаты ль?!.
Безветренная женщина –
Ну, просто полный штиль!
* * *
Не то чтоб вовсе не хотел их
Вечерней мартовской порой…
Но для красоток пустотелых
Я не слуга и не герой.
Льщу машинально, вполнакала,
Иронизируя слегка –
Моих восторгов не снискало
Кокетство женщин табака.
Другая крайность – старой девы
Отменно синие чулки.
С такой – запросишься «налево»,
В ней всё назло и вопреки.
Вы улыбнётесь – понапрасну,
Вы отвернётесь – вам же ху-
Же-манны – жаждут ежечасно
Противоречить жениху.
Не квас, не пиво – только сусло
Недобродивших светских львиц –
Без меры, совести и вкуса,
Пороком тронутых девиц.
* * *
Медовый день на берегу любви…
Пронизан воздух перекличкой чаек.
Без недомолвок, страхов и утаек –
Открытым сердцем, взглядом позови!
Медовый вечер клонится к воде,
Свежа волны гармония простая.
Следы спешат под пеною растаять,
Но вечны чувства в страстной правоте.
Медовой ночью рыжий сумрак прян,
И пьян, и сладок в трепетном сплетенье
Бессонных тел, вкусивших наслажденье,
Бессонных душ, ступивших в океан.
В медовой мгле многоэтажных сот
Пригубим поздний, дремлющий восход.
Блюз слепых
Чьи руки лежат у меня на плечах?
Кого обнимаю нежданно? –
Любимую? Смерть ли?
Любимую? СмВ незрячих глазах –
Надежда, смятение, вера и страх.
Я счастлив… Но как это странно!
Разбитое зеркало кроткой души,
Пред кем ты сияешь смущённо?
Мелодия плещет в минорной тиши…
Господь, на минуту прозреть разреши
Отверженным и не прощённым!
Позволь нам увидеть любимых своих –
И благо прольётся как миро!
…Всё кончено – голос оркестра затих.
Так холодно жить!..
Так холодно жить!..оставаться в живых
Под сводом безмолвного мира…
В больнице
Жив! – мучительно, жадно очнулся
От недель забытья – невредим!..
В мир земной я на ощупь вернулся –
По дрожащим касаньям твоим,
По неловким объятиям скорым,
Затаённым в улыбке слезам…
Мне конец – если верить приборам;
Я воскрес – если верить глазам,
Если веровать истово в силу
Неустанной, бессонной любви.
Ярославны спасительный символ,
Боже правый, во мраке яви!
Расщеплённый в болезненной призме,
Белый свет преломился судьбой…
Мы знакомы с тобою полжизни,
Мы полсмерти знакомы с тобой.
* * *
Пречистый праздник Рождества:
Ночь сказочных, святых бесед;
Дом полон чуда, торжества…
…Снег заметает Божий след…
Сияет негасимый свет
Лампады, ёлочных свечей
И озарённых детских лиц.
Нет искренней и горячей
Восторга, что из-под ресниц
Струится, заполняя дом.
Среди зеркал и хрусталя
Сидит глазурный сладкий гном…
…Творцом покинута Земля…
Свисает яркий серпантин,
Пестрят на блюдах конфетти,
И бархат сомкнутых гардин
Косится в страхе на камин…
Стучат!.. Кто мог сюда прийти?..
Как слаб и робок этот стук!..
Дверь без задержки отперта –
И сам страдающий испуг
В проёме появился вдруг
Ребёнком с обликом Христа…
…Вернись, о Господи, прости!..
Ему в изгнании немом
По миру суждено брести,
Горя болезненным огнём,
Сгибаясь от бичей и нош, –
Сиротской кротости судьба.
«Подайте, сударь, медный грош –
Спасите Божьего раба…» –
«Дитя, пройди же за порог!» –
Ребёнка нежно увлекли,
Вручили праздничный пирог,
Вкруг ёлки дружно повели…
…Завет нечаянно сожгли…
И благодарно ожила
Улыбка в поднебесье глаз:
Боль отступила от чела –
В который раз, в который раз!..
И заяц, плюшевый на вид,
Затанцевал вокруг свечи;
И ветер не стонал навзрыд
В завьюженной пустой ночи…
А утром, пробудясь от снов,
Ребёнок, брошенный людьми,
Покинул приютивший кров…
…А мир не знал священных слов…
Как это страшно – быть детьми!..
Из рук чужих, извечно сир,
Ребёнок принял шоколад,
И хлеб, и гнома – всё подряд.
И вышел в занесённый мир –
Под снегопад, под снегопад…
• • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • •
Сколь милосердна и щедра
Нам подающая рука!..
Сколь безнадежно далека!
Непричинение добра –
Как объяснить?..
…Кому нас, Боже, хоронить?..
На грани прощания
Словно что-то забыв,
с полпути возвращается мама –
Лодка ткнулась в песок,
заскрипели ворчливо мостки.
По тропинке наверх –
утомлённо, привычно, упрямо –
Поднимается в дом,
суеверью примет вопреки.
– Ты не видел часы? –
со смущённой и кроткой улыбкой
Мама смотрит на стол
и на гвоздик у самой двери.
– Я нашла, не ищи, –
отголоском из памяти зыбкой
Зазвучали слова,
прорастая тревогой внутри.
«Дорогая, постой! –
пересилим, отмолим примету.
Не спускайся во двор
и к закатной реке не спеши!..
Время счастья забыв,
мы обжили разлуки планету –
Посидим на крыльце,
разговоры затеплим в тиши…»
Вечер гасит шаги,
и в размеренном скрипе уключин
Безответная боль
неизбывно-протяжно слышна…
…Середина реки.
Остывающий воздух колючий.
Мама в лодке плывёт,
исчезая из виду, одна.