Владимир ФИЛИППОВ
(Санкт-Петербург)
|
Фонтан
Игрой колышущихся линий
Он рассыпается, шурша –
И вдруг покажется: с богини
Скользит одежда не спеша.
Трепещет в ливне грудь литая
Прозрачной тёплою волной,
И, очертанья обретая,
Вода становится живой.
Не приминает шелест томный
Ещё воздушная нога,
Парит богиня – невесома
И ослепительно нага.
Но, между струй кружа беспечно,
Не покидает пьедестал –
И возникает бесконечно
Неуловимый идеал.
* * *
Спустившись в зимний сад –
В расщелины пространства,
Впал в состоянье транса
Притихший снегопад.
В плену ветвей, стволов
Он потерял летучесть,
Была их форм текучесть
Подобием оков.
Теперь судьбы печать –
Деревьев иероглиф:
Прекрасен ли, уродлив –
Узор не поменять.
* * *
Аккорд аккордеона
На части сердце рвёт:
Сфальшивит на полтона –
По жизни не соврёт.
Хоть музыкант фартовый,
Потрёпанный пиджак:
В чужих делах толковый,
В своих же – не мастак.
И зрители в сомненье:
Пророк ли? Баламут?
И даже в воскресенье
Всего пятак дают.
Казанский собор
Небесам параллелен,
Из юдоли мирской
Возвышается эллин
С православной душой.
Распростёр колоннаду,
Как объятие рук.
Распрямит, если надо,
Жизни погнутый круг.
В мир покоя нездешний
По аллее колонн
Ты заходишь как грешник,
А уходишь прощён.
* * *
Есть хорошая привычка:
Дожидаясь электричку,
Покормить голодных птичек,
Будто маленьких сестричек.
Рады взрослые и детки,
А в лесу, привстав на ветке,
Возмущаются соседки:
«Тунеядки! Дармоедки!»
* * *
Бредёт по каналам
Голландское лето –
Как будто по залам,
В дождях-амулетах.
Неспешные тучи –
Как грузные баржи;
Избыточно тучны
И луки, и спаржи.
Осели здесь птицы,
Забыв караваны;
И в клетках теплицы
Толстеют тюльпаны.
И шлюзы прилежно
Следят за теченьем.
Деревья всё те же
В седьмом поколенье.
Завод
Как эхо верит в чудеса,
Хранят пустые корпуса
Ушедшего столетья голоса…
Кто только раньше не корил
Завод за грохот, жар горнил –
А он кормил и грел, труду учил.
Невольно тянется рука
Погладить тёплые пока
Пролётов прокопчённые бока…
Замолк работ весёлый гром,
Завод распродали тайком,
Теперь рабочий люд – металлолом…
И в цехе, превращённом в хлев,
Таится надписями гнев,
Словами непечатными созрев.
* * *
Полночь зимняя. Свет на снегу
Фонаря, что не может забыться.
Для кого этот остров в пургу? –
Не мелькнут ни машины, ни лица.
Лишь снежинки, сверкнув в пустоту,
Исчезают, как мёртвые птицы…
Отгоняет фонарь темноту –
Хорошо, хоть кому-то не спится.
Охраняет, всю ночь начеку,
В тёмном хаосе света границы,
Чтобы чьей-то душе к огоньку
Через чёрные мысли пробиться.
* * *
Разбужен вечер
Огня касаньем,
Колышет свечи
Едва дыханье,
И взгляд при встрече –
Почти признанье,
Так бесконечен
Миг ожиданья.
Несвязность речи,
Губ очертанья…
И ночи вечный
Обет молчанья.
* * *
Гудит молитвенно толпа.
На витражах – пророчеств сцены.
На небо рвущиеся стены
И невесомость потолка…
Призывно бьют колокола –
И, как гигантский ускоритель,
В свою небесную обитель
Уносят душу купола.
* * *
Бульдозер ревел, динозавр,
Столетий пласты разрывая,
Учуял, впадая в азарт,
Следы мезозойского рая.
По древнему руслу пески
На дне обнажённом карьера
Из давнего плена текли
На свет народившейся эры.
Тревожил столетий покров
Гудящими сваями молот –
И вырос на спинах веков
Фундамент под будущий город.
И дня увеличивал срок
Прожектор, как солнце ночное,
Сжигал темноту, сколько мог,
Чтоб время настало иное.
И, день продлевая вдвойне,
Повахтенно зори алели,
И башенный кран в вышине
По небу чертил параллели.
И груз опускался с небес,
Что силы давал неземные –
Бетонный карабкался лес,
Сияли цветы огневые.
В проёмах открыты ветрам,
Держались конструкции стойко,
И в лозунгах ярких реклам
Гудела, росла новостройка.
Всё выше домов этажи…
Но будут ли снова, Всевышний,
В подвалах ютиться бомжи
И голуби гадить на крыше?
* * *
Когда весной листва воскреснет,
Со свежим ветром в занавески
Ворвутся фронтовые песни,
Салюта праздничного всплески.
И холм окажется высоткой,
Ложбинка мирная – окопом,
Сержантом – дед, бредущий робко,
Солдаткой – бабушка с укропом.
Приободрят сто грамм знакомо –
Ведь путь до прошлого так труден!..
И перехватят горло комом
«Ура!», как залпы из орудий.
* * *
Гул на мосту. Дрожит настил.
Слепящих фар потоки рядом:
Моторы, не жалея сил,
Ревут, окутанные чадом.
А под мостом – тиши озон,
Всплывает лёд китом во мраке,
Далёкий путь за горизонт
Весною не укажет бакен.
Но, пробираясь меж быков,
С рекой в движении едином,
Инстинкту следуя веков,
Стадами в даль уходят льдины.
От споров с жизнью бы уйти,
Зарывшись в вечность с головою…
Но, видно, льдам не по пути
С моей судьбой береговою.
* * *
Просыпаюсь, как утренний сад…
Раздвигаются дебри ночные,
Тени тянут дремотно назад,
В сновиденья уютно-густые –
Затеряться в мирах без оков,
Незакатные видеть светила…
Лишь осколки из радужных снов
На рассвете роса сохранила.
