Дмитрий Николаевич Киршин

писатель, учёный, общественный деятель

10 апреля 2006 года.

Заседание № 121 секции поэзии РМСП в концертном зале Санкт-Петербургского Государственного музея театрального и музыкального искусства.

Ведущий заседания – Д.Н. Киршин.
Присутствовало 37 человек.

В обсуждении творчества Валентина Вареса приняли участие члены РМСП Евгений Раевский, Тоомас Кутер, Мартин Напа, Игорь Сахарюк, Борис Ерёмин, Валерий Ромбольский, Ирина Живописцева, Виталий Летушев, Дмитрий Киршин, один гость секции поэзии, всего – 10 человек.

Валентин ВАРЕС
(Санкт-Петербург)


Апрель-снегогон

И вот опять невестится весна.
Умчались прочь последние позёмки.
Разлаписто на берегу сосна
встречает новый день объятьем ёмким.

Пришла пора весеннего тепла,
и щурится под ярким солнцем лужа.
Куда-то в подсознанье уплыла
недавняя неласковая стужа.

Всё воробью сегодня трын-трава,
и он глядит козыристо-ершисто.
Весенний день вступил в свои права,
рождая свет по-юному лучистый.

Как повелось в природе испокон,
весна растопит снежные завалы.
Апрель не зря в народе – снегогон!
И каждый год он трудится на славу.

Шальные от восторгов ветерки
щекочут ноздреватые сугробы.
Рассветы ранне-вешние терпки
настоем чистоты отменной пробы.

И беспробудны в это время сны…
Весенних женщин просветлели лица.
А ручеистый говорок весны
рождается из чистой снеговицы.

*  *  *

Не грусти о прошлом никогда.
Свет в окне пускай не меркнет вечно,
не коснётся пусть тебя беда,
обласкает щедро человечность.

Ты светиться можешь изнутри,
это свойство – дар тебе от Бога.
Пусть судьба к тебе благоволит
на не пройденных ещё дорогах.

Ты искришься добротой душевной
и заботой о делах мирских.
Даже сердоболью каждодневной
ты намного выше всех других.

А весенней прелести настрой
пусть тебя невольно растревожит,
подсказав желаньям путь простой…
И счастливых дней черёд умножит.

Душа

Душа – оркестром без смычков –
не возликует, не заплачет,
когда Господь не дал в придачу
ей сердоболия очков.

И вот, незрячая, она
черствеет, словно корка хлеба –
ведь ей неведома цена
парения у кромки неба!

Чужая боль – не содрогнёт,
а радость чья-то покоробит…
В заботах о своей утробе
не устремиться ей в полёт.

И если высоты настрой
её не потревожит слуха,
то быть ей мелкою душой –
и не познать Величье Духа!

Карибский рассвет

Подвальный мрак немного поредел…
Ночные духи опустили крылья,
а горизонт сиреневою пылью
подёрнулся и чутко просветлел.

Незримой тенью трепет пробежал,
и темень вод зазеленела густо,
как будто бы незримый бег корпускул
чернильный цвет волны преображал.

Вновь океан, расставшись с долгим сном,
сиреневый размыв у кромки неба
лелеял нежно, поджидая следом
полёт фламинго с розовым крылом.

Воздушных струй малиновый поток
возник разливом в утреннем затишье.
И облака, раскрашенные пышно,
испили первый солнечный глоток.

Всю в золоте шафрановую шаль
Светило в небе выткало лучами.
И, поведя могучими плечами,
Заря шагнула в утреннюю даль!

Лунный мираж

Старинный пруд зеркальным отраженьем
перерождает звёздный перепляс.
Возвышенным, волшебным проявленьем
звон тишины застыл в полночный час.

Со дна родилась лунная дорожка,
что выткана русалками давно…
Сама луна серебряною брошкой
задумчиво глядит в моё окно.

В тягучей дрёме смолкли камыши.
Ночь затаилась в лунном саркофаге…
От этой нерастраченной тиши
рождаются волшебники и маги.

А лунный блик – как полуночный страж,
стоящий на разделе тьмы и света
до той поры, когда ночной мираж
не сменится хрустальностью рассвета.

Посвящение

Рождается к тебе строка
сегодня трогательно-чисто,
как будто говор ручеистый
доносится издалека.

И Музы благостная грусть
неистощима, словно вечность…
Над словом властвует беспечно
перо отточенное пусть!

Сквозь тернии трудна ходьба.
И часто замирает сердце.
Но от подсыпанного перца
да сохранит тебя судьба!

В тумане птица не поёт,
горюет сникшая гвоздика…
К тебе с иконописным ликом
Добро, я верую, придёт.

Рождается к тебе строка,
с романсом совместив порывы.
И пусть звучит она, пока
одним дыханием мы живы!

Посвящение Колпино

Колпь – это птица, по-ижорски,
и лёгкий взмах свободных крыл.
Колпь, словно сундучок заморский,
мне имя города открыл.
Ведь, ежегодно пролетая
из дальних мест, из давних лет,
передавала птичья стая
ижорцам гордый свой привет.
Теперь понятно: что? откуда? –
как будто свет проник в окно,
теперь я знать и помнить буду,
кем имя городу дано.
Полёта стать, полёта гордость
в названье «Колпино» звучит!
В корнях исконных наша твердость
в любви к родной земле лежит.

Гроза в тайге

Гроза вдали насупилась ненастно,
сгустила тени в диком хмуролесье.
Её картавый гром грохочет властно
раскатами с подмостков поднебесья.

И, предваряя грома рык утробный,
изломы молний по-казацки, лихо
там, в отдалении, скакали злобно
из сытой тучи, толстой, как купчиха.

А та неслась набухшим, чёрным валом,
куражась, как в истерике похмельной:
её вселенский грохот, дождь обвалом
в тайге метались кутерьмой метельной.

Хлестали струи по ветвям еловым,
так, истекая, ливень силы тратил –
без всяких видов возродиться снова…
Но бился в самой гуще хвойной рати!

А туча, растеряв избыток веса,
утратила свою былую ярость…
И, почесавшись о гребёнку леса,
ему вернула праздничную яркость.

Затем упряталась за дальней далью,
чтоб отдышаться и собраться с силой.
А солнце ей в укор цыганской шалью
день радугою пёстрой расцветило.

Ты помолись

Ты помолись за тех, кто ходит в море.
В поклоне низком встань у алтаря,
зажги свечу Угоднику Николе,
чтоб не забыл о страждущих в морях…

Мы помним, как покосы пахнут мёдом,
когда нальётся силой травостой.
А волны отдают целебно йодом –
и в этом смысл заложен непростой.

Ведь море дышит по своим законам,
давая нам святое право – жить!
И, воскрешая собственным озоном,
лазурь небес стремится подновить.

Ты помолись за то, что море лечит
и пропитанье дарит неспроста.
Так дай же Бог, чтоб океанов плечи
несли и тяжесть нашего креста!

Жене моряка

Окинув мысленно весь путь,
что мы прошли вдвоём с тобою,
я понял превращенья суть:
ведь мы срослись душа с душою.

И я благодарю тебя
за то, что ты стояла рядом,
со мною радуясь, скорбя,
поддерживая мудрым взглядом.

Мы всё делили пополам:
вино и хлеб, восторг и жалость…
Что пережить случилось нам –
в совместной памяти осталось.

А радость встреч – в конце разлук:
Клайпеда, Питер и Одесса
воспринимались нами, друг,
как благодарственная месса.

Пускай же в будущем у нас
так обернутся предсказанья,
чтоб каждый раз разлуки час
предвосхищал часы свиданья.

Публикуется по буклету: «Заседание № 121 секции поэзии РМСП. Валентин Варес. СПб., 2006». Составление буклета – автор. Компьютерное оформление буклета – Д.Н. Киршин

Заседание № 120 <Все заседания> Заседание № 122