Алла САННИКОВА
(Санкт-Петербург)
|
* * *
Из кудели звуков вьётся нить словес,
Ткётся ткань речей в станке-гортани.
Мысль плетёт узорный свод небес,
Где блаженство – лицевая ткани,
Держится на узелках страданий.
Вы и я – игра их сочетаний.
* * *
Среди забот, блаженства, лени
Мы все придём к седьмой ступени,
Отбросив сладостный покров –
Мечты людей, дары богов.
В душистой дымке тонкая лоза
Благословенна тягостью плодов,
Слезами рос светлы её глаза,
И луч на листьях – тихий шелест слов.
Кривда
Гол народец, пуст карман
В мире, где царит обман.
Даже если манна с неба –
Сильный вырвет у соседа,
Новый русский бог – мошна
Бес-сердечна, бес-страшна.
Тот, кто ищет, дно найдёт –
В бочке дёгтя есть ли мёд?
Переполнена ума
Дум народная сума…
Ох, как память коротка –
Не укусишь локотка!
* * *
Свами Джьётирупананде
Пустые, бездарные и дураки
Токуют, чванливо надув курдюки,
И всё норовят заграбастать руками!
А знающий, могущий или святой
Едва ли два слова промолвит с тобой –
И выльется сердцем… Теплея глазами,
Ты скажешь: «Я жив, я наполнился Вами…»
* * *
Судите, вся я здесь пред вами
В преддверии начала и конца –
С наивною открытостью лица
Идущая по свету за мечтами,
С отчаянною верой в небеса,
С зияющими горькими глазами
Из-под звенящего, в бубенчиках, венца.
* * *
Душа, душа, откуда этот свет,
Не меркнущий на дальнем берегу?
Какую бездну бесконечных лет
Иду за ним, ступая в свой же след,
И каждый отблеск в сердце берегу…
Таится смысл дороги без конца
За пологом рождений и уходов –
В беспамятстве не различу Лица
В дыханье дней, веков и смен народов.
Глаза слабеют, серебрится волос,
Но пробуждается иное зренье –
И всё ясней зовущий тихий голос,
И явственней лучей прикосновенье,
И кажется – вот-вот, еще мгновенье…
* * *
В мольбах и мoльбах канули года…
С живой водой и мёртвая всегда.
Но теплится лампадкой в сердце свет
Лица, не видимого мною никогда,
И слов, не изрекаемых в ответ.
И ярок миг – в нём сотни тусклых лет.
* * *
Г.А. Михайловой
Жемчужиной с ладони ледяной
Скатилось сердце к самому порогу
И в муке смертной и немой
Рванулось то ли к небу, то ли к Богу –
И рухнуло, как в бездну, на дорогу.
* * *
Милый мой, блаженны и далёки,
Где мы вместе, где мы одиноки?..
Каждый раз, как вспомню о тебе,
Сердце вспыхнет радостью и болью.
Тесно в человеческой судьбе
Тем, кто опьянён иной любовью.
Эта тайна из глубин души,
Взрыв ошеломляющей тиши,
Где мы оба только сгустки волн, –
Вдох и выдох мира ими полн.
Имя, не сорвавшееся в звук,
Ласка не касающихся рук,
Бездна, льющаяся светом глаз,
Вновь и вновь соединяют нас.
* * *
Пока мы помним друг о друге,
Наш разговор не завершён –
Как белый контур в белом круге,
Он белым светом окружён…
* * *
Стихи окаменели. Словно крик,
Не тронутая всплеском слов страница.
Что в нас реальное, а что нам только снится?..
Я странник, что нечаянно проник
В неведомую даль… В безмолвье нет границ.
И ум осиротело никнет ниц –
Безвременье пугающе и ново.
Взорвавшееся в этой бездне слово,
Как тысячи простертых к небу рук.
Здесь жизнь и смерть – неразделимый круг.
У этой роковой черты –
Кто я, кто ты?..
* * *
Есть только одна любовь –
Пламенная, как кровь
На Аппиевой дороге.
Всё остальное – похоти,
Тонущие в зверином хохоте
Корчащегося в нас Бога.
ПОЭТИЧЕСКИЕ ЭТЮДЫ
Утро-вдох
Ловя каждый взгляд своей матери, впитывая малейшую оброненную ласку, как жадно я прислушивалась, – не это ли?.. Долгими вечерами я впивалась воспалёнными глазами в полыхающее звёздное небо, ища взор того неведомого, о ком тосковала моя душа. Бесконечную череду дней я жадно вглядывалась в лица прохожих: мне хотелось каждого взять за руку и заглянуть в глаза – не он ли?.. Но люди принимали меня за сумасшедшую попрошайку-нищенку и отталкивали, смеясь… О, какая неутолимая жажда иссушала мне грудь, – как желала я найти того, кто рождал это притяжение, и в самом деле начинала сходить с ума от отчаяния и напрасных разочарований!
Холодным зимним днём я ощущала жар его любви, струящийся сквозь пасмурное небо. Я запрокидывала голову, ловя малейшую каплю льющейся благодати, и снежинки таяли на моём лице слезами блаженной радости… И всё-таки он оставался недостижимым. Лишь иногда, мгновениями, я ловила прозрачный отблеск его взгляда, вдруг отражающегося в зеркале, – и приходила в отчаяние, оглядываясь и не находя никого рядом. И когда я совершенно изнемогла от горя и, онемев от безответных призывов, застыла в безмолвии, балансируя между жизнью и смертью, – мне казалось, что всё уже кончено, – тогда его отражение вдруг высветилось в моих зрачках… Сколько долгих лет я искала его во всём вокруг, чего бы ни коснулся мой взор, – а он всегда был здесь, в сокровенной глубине меня, желая лишь одного – быть узнанным.
Вечер-выдох
Долгие-долгие годы я упражнялась в искусстве песнопения, утончая свой голос, чтобы достойно встретить твоё появление торжественным гимном. Но чем ближе ты подходил, тем всё более я умолкала, пока наконец не погрузилась в полное безмолвие, – я не хотела, чтобы малейший шорох заглушал твои шаги. Я боялась, что шумные праздничные мелодии помешают расслышать твои слова, которые никогда не бывают кричащими, – они подобны нежному шепоту ракушки, чуть слышно поющей о безбрежном океане.
Музыка сфер
Тёмно-синяя чаша раскрылась, зазвучала, как мощный орган… Ветер нёс издалёка хор мужских голосов благородных очень низких тонов… Ветер нёс запах ладана тихий в ореоле торжественной службы…
И заслушалась я, замерев от восторга, сей неведомой музыкой сфер из невиданных стран и времён… Трепеща и ликуя, забыла, кто я, где я, зачем и куда… Время встало, во мне растворилось – каждым атомом тела я ловила, вникала, звала…
Но звучала всё тише, далече, эта светлая тайнопись звёзд – как пришла вместе с ветром, так с ним и ушла незаметно… А мне показалось, что я видела небо, как на Севере дальнем, полыхавшее дивным сияньем…
* * *
Январь, но в Петербурге совсем не зимний воздух, и солнце в лужах, словно уж апрель. Так что крещенские морозы едва ли подоспеют к февралю… Но это лишь иллюзия весны. И дело не в причудливой погоде – смешалось время, и нарушен извечный кровоток природы. И зябко русским на своей земле, и голодно, как птицам перелётным, застигнутым ненастьем на пути. Так тяжко на душе в такие дни. Три четверти России живут за краем нищеты, забытые меж суетных забот своих сограждан. «Аз воздам…» Но как-то совестно нам плакать о себе, ведь живы, слава Богу… А что для счастья надо?.. Чтобы в прорехи крыши светили звёзды. Так ближе небо, так сердцу нашему слышней миров иных напевы и шёпот собственного «я»…
И разве есть что-либо нежнее прикосновения к лицу нашему лучей солнечных?.. Даже в самую лютую стужу в этой божественной ласке столько тепла любви, что сердце почти разрывается, переполненное ею, и тихим светлым вздохом Дух Святой овевает уста наши… И умягчаются сердца, и яснеет взор, и на душе легко становится, словно в храме на молитве побывал. Так, вновь и вновь Его любовь спасает наши души от отчаяния.