Дмитрий КИРШИН
(Санкт-Петербург, буклет № 1)
|
Обострение
Узор креста.
Высокий смысл напутствий.
Шальная мысль: «Я тоже так хочу…»
Не шапку снять – раздеться и разуться
Пред этой строчкой: Земскому врачу.
Михаил Балашов,
кн. «Последняя четверть луны»
Шальные мысли часты к новолунью,
Высокий смысл угас в черновике.
…Прогнать бы музу, старую горбунью,
И выйти в ночь… в чём мама… налегке –
Трухлявый пень принять за ворожея,
Глаза совы – за грешников в огне,
О ствол осины расцарапать шею,
Коренья грызть, кататься по стерне!..
Забыв родню, не узнавая лица,
Скулить мотив и плакать нараспев…
Вдруг присмиреть, обмякнуть, затаиться
Пред этой дверью: Психотерапевт.
Проводы
Было холодно в вагоне,
Было пасмурно в груди.
И остались на перроне
Руки тёплые твои.
Анатолий Коршунов
То не мирный местный житель
Покидал родной вокзал –
Анатолий-потрошитель
Всё отрезал, как сказал.
Эх, девчонка-белошвейка,
Голос твой – поди, забудь!..
Оказалась тонкой шейка,
Оказалась мягкой грудь.
Заливал тоску в вагоне
У братана на груди.
…Остывали на перроне
Руки тёплые твои.
Последний бой
Мор и глад, и вороны кричали:
Мол, от смертной не уйти судьбы.
Но всегда Россию выручали
В годы лихолетия – грибы.
Владимир Ковальчук
По лесам объявлена тревога,
Русский бор трубит всеобщий сбор.
Из корней грибница смотрит строго –
И не прячет воспалённых спор.
Лихолетье, глада лютый норов,
Вороньё склевало соль земли…
Двадцать шесть отборных мухоморов
От сапог злодейских полегли.
Где вы, грузди?! Отзовись, маслёнок!
Где Восьмая армия опят?!.
Грибники, жестокие с пелёнок,
Вновь к резне готовятся, не спят.
Сталь блестит, колышутся одежды,
Близок час решающей борьбы…
Лишь на вас последняя надежда –
Выручайте, старые грибы!
Приехали
Радуга. Храмы. Берёзы.
Свежесть. Любовь. И покой.
…Молодость. Берег Тавриды.
Море. Любовь. Виноград.
Отзвенел колокольчик. Отплакал.
Отлюбил. Отстрадал. Отберёг.
Николай Рачков
Пенсия. Банка «Ставриды».
Двор на троих. Домино.
Вобла, видавшая виды.
Пиво. На праздник – вино.
Мрачные мысли. Червонец,
В муках отложенный впрок.
Благовест утренних звонниц.
Горький в ответ матерок.
Дрязги. Обиды. Скандалы.
Приступы острой тоски.
Круговорот сериала.
Тапки. Кальсоны. Очки.
Поздняя страсть к огороду.
С кошкой беседы всерьёз.
Вымпел «За верность заводу».
Радикулит… И склероз.
В три ручья
Плачу, плачу, сам не знаю,
Что я слышу, что жалею…
Слёзы-думы, думы-слёзы
Застилают мне глаза.
Как больно плакать от своих стихов,
Уподобляясь нервному ребёнку…
Вот голос мой, вот слёзы, вот душа…
Слова, слова, как ангелы, во мне
Смеются, откровенствуют, рыдают…
Пишу свою простую песню слёз…
Но верю я, но верю я судьбе,
Всё пережив, сбегу я от терпенья
И, расплескав все слёзы по тебе,
Без памяти вольюсь в твоё веленье…
Евгений Раевский,
из книги «Благодарю»
Ночь напролёт сушу пиджак бордовый,
В трудах бессонных таю на глазах:
Совсем не просыхает мой бедовый –
Стихи слагает по уши в слезах.
Оно бы хорошо – почёт, известность…
Да сыростью замучено село.
У нас и так болотистая местность,
Дороги от рыданий развезло,
Соль на полях, скудеют урожаи,
А Геше всё равно – слезами сыт!
К утру размыть плотину угрожает:
Поэму пишет, плачет, голосит –
Про рыцарский турнир, про замок древний,
Про деву, что маячит между скал…
Теперь надолго паводок в деревне:
Опять Евгений слёзы расплескал!
Депрессия
Печь. Поёт огонь. В избушке стены
пьют тепло. В окне расцвёл узор
снежного цветка. Душа полена –
дым летит домой в замёрзший бор.
Из чёрных труб, как сперма,
плывет белёсый дым.
Борис Орлов
С утра он жёг черновики –
плоды глухой бессонной ночи.
Взамен тепла живой строки –
зола чернеющих отточий…
У музы вольный, гордый нрав –
не пригрозишь ей поединком…
Цветы морозные собрав,
о славе он гадал по льдинкам.
Дымок струился не спеша,
огонь гудел в печурке мерно…
На миг почудилось – душа!..
Но пригляделся лучше – сперма!
Неолимпийский вид
И, покуда каурых и рыжих
хлещут пьяным кнутом ямщики,
ты не сможешь скатиться на лыжах
по небритому склону щеки.
Андрей Романов
Не смогла я на стареньких лыжах
Докатиться до мужней строки –
Загнала всех каурых и рыжих,
Беговые купила коньки.
Тренировки засели в печёнке,
За два года – один выходной.
Но зато я стройна, как девчонка, –
Угонись-ка теперь за женой!
На лихие сравнения падок
Мой любимый… Была не была! –
Остриём соскользну меж лопаток,
Полспины раскроив до седла.
Отповедь
(Нараспев, на мотив романса
«Белой акации гроздья душистые…»)
Я занимаюсь стриптизом без радости…
Ирина Живописцева
Тоже мне – цаца! Другая сияла бы,
Прелести плоти мужчинам даря!..
Только и слышу дежурные жалобы.
Слёзы ручьём проливаешь зазря.
Ноги точёные, руки лебяжие,
Волосы рыжие – кровь с молоком!..
Лезу из кожи не ради себя же я –
Женскому счастью служу целиком.
Вот погоди, попадёшь на обочину –
Мигом расхочешь блюсти политес,
Будешь сонеты читать
озабоченным
Судьбами русских нагих поэтесс!
Самородок
Вы на пашне встречали дедулю? –
Старый девственник шёл бороздой,
Мог расплавить летящую пулю
И луну обротать бородой…
Знал язык водяных и русалок…
Сергей Макаров
Шатко-валко, совсем не торопко,
Чуть заметно тряся бородой,
Старый девственник в косоворотке
К речке топал кривой бороздой.
Каждый вечер, под сумрак июля,
Он русалок ходил веселить:
Отливал завиральные пули,
Мог при этом и просто отлить…
Полем вспаханным – будущей рожью –
Нынче бродит, хмелён и тяжёл…
Не встречали вы деда Серёжу? –
Говорят, он в поэты пошёл.