Рецензия на подборку стихов Сергея Фирсова
Подборка стихов Сергея Фирсова произвела противоречивое впечатление. С одной стороны, имеет место претензия автора на новизну образов, эпитетов и ритмических построений стихов. С другой стороны, над его творчеством висит дамоклов меч вторичности, грозя обрушиться на строфы и превратить их в месиво навязших в зубах повторов.
Остановлюсь вначале на технике и стилистике представленных произведений.
Как бы ни изощрялся автор, какими бы словесными рядами ни оперировал, он должен писать по-русски, а не на неоэсперанто. Следующие словосочетания не соответствуют правилам русского языка:
1. «Приобщиться бы мощи знаний о вящем…»
В данном контексте слово «приобщиться» в смысле «причаститься» совершенно неуместно, здесь можно, в крайнем случае, «приобщиться бы к мощи знаний…»
2. «Быть пытался прочен…»
Надо: «Быть пытался прочным…»
3. «Пусть простит о которой тоскую…»
Надо: «Пусть простит та, о которой тоскую…»
4. «Зорко смотрит козодой надо мной…»
Нельзя сказать: «смотрит надо мной».
5. «Иному борзогляду я пуст…»
Надо: «Для иного борзогляда я пуст…»
6. «Я Дон Кихот верхами на КАМАЗе…»
Можно только: «…верхом на КАМАЗе…»
7. «Мне страшно этого…»
Надо: «Мне страшно от этого…»
8. «Тот не поймёт, кто счастлив не был, изведав лона парадиз…»
Использование деепричастного оборота в данном контексте является стилистической ошибкой.
Некоторые фрагменты стихов представляют собой бессмысленный набор слов – невольно вспоминается музыка профессора Сергея Курёхина, с важным видом издевавшегося над честной публикой:
«Вычурно загнутый гонится истово
Гну по саванне наверно замысленный
Богом…»
Или:
«На бедной почве семя не взрастает
Будь оно трижды из шикарных чресел…»
Или:
«Но известняк как плебисцит
Он никого не вдохновит.
Чарует очи чароит,
Как чарка с бодуна…»
Или:
«Мечтал накинуть узду на звезду
Возбуждает чувство песня без конца…»
Или:
«Я давно из дома вышел
И теперь скулю чуть слышно
Разве только нувориши
Не страшатся этих такс…»
Или:
«Не терплю цензур завесы
Исходя что кариесы
Вызывает «а ля Нельсон»
Равно как и толокно…»
Порой разрыв «мысли» автора превышает допустимый предел (выделен пунктиром):
«Под кумполом шатается идея
И торкается шариком о стенки.
----------------------------------------
Предел любви положит гонорея
Или обширно полные коленки…»
Или:
«Шестёрка, будь она хоть козырная,
В раскладе козырей – шестёркой будет.
----------------------------------------
Так курицу, что всуе не летает,
Мы именуем птицею… на блюде».
Если уж автор использует снобистский стиль, в нём совершенно неорганично смотрятся рифмы «поколения – удивление – ожирение», «надо мной – подо мной», «очумелый – обалделой».
Видимо, фраза: «Понятен Вам как я не понят Вами» – особенно дорога автору, она встречается сразу в двух стихотворениях.
В погоне за мнимой оригинальностью автор иногда допускает забавные неточности: «смола осин», «ссутулясь на стуле за столовскою стойкой», «и стреляю в небо из дерьма и хлеба», «люблю щипнуть девичий зад и поздний Ренессанс», «и опадают рожи на усах», «подозрителен в деталях мелочей» (по-моему, тавтология).
На Сергея Фирсова порой накатывают приступы безвкусицы, в результате чего рождаются следующие «перлы»:
«Дышат все твари в Подлунной, Наукою
Это доказано точно, а пукают
Черви, к примеру, и пчёлы. По звуку я
Определить не могу и по запаху…»
Или:
«…Бездумною, но выспренною чушью
И запахом вспотевших гениталий…»
Или:
«Вот чем пахнет в паху у Богини!»
Весьма мелким, подростковым пижонством является, по-моему, игнорирование знаков препинания – в любом случае это воспринимается как малограмотность автора.
Рецензент преднамеренно не называет поэтического направления, к которому примыкает автор, поскольку Сергей Фирсов заимствует интонации и ритмические построения стихов у многих поэтов. Тень Велимира Хлебникова витает во многих стихах, порой почти материализуясь, например, в следующих фрагментах:
«В избе жать жеманницу?
Жарко… Да и жалко…
Жалость… Жимолость!»
Или:
«Чтоб тут сам и там сам,
Тобой сам, собой сам
Себе сам, себя сам.
Стать сам с усам, сам самосей».
Стихи пропитаны духом раннего Бродского, среднего Северянина и позднего Губермана, однако я нашёл почти прямые аналогии и с Владимиром Вишневским (сравним: «Благодарю себя за то, что Я есть Я…» и «Спасибо мне, что есть я у меня…»), и даже… с группой «Агата Кристи» («Фигня»). Московская поэзия 70-х и 80-х годов XX века также заметно повлияла на стиль автора. Почти цитатой из Жванецкого звучат строки:
«И надо бы поехать в Баден-Баден,
Но завтра вылетаю в Мелитополь…»
По-моему, Сергей Фирсов может вырасти в интересного поэта, если перестанет считать себя таковым. Пока что автор любит только «себя в искусстве». Желаю ему поскорее преодолеть влияние вычурного пижонства и обрести свой голос, сохранив и развив лучшие черты своей поэтики: ритмическую игру, плотную словесную вязь и ироничный взгляд на серьёзные явления мира. В качестве примеров удач автора можно привести стихотворения «Последний снег», «Моя мечта – супруга-камбала…», «И вот зима, и вот декабрь…», а также следующие строки:
«И в бестелесности своей
Я города переживу,
Оставив некрофилам гроб
И насекомым суету…»;
«Вдох – осколок ночи. Выдох – капля дня…»;
«А перестать заглядывать в Коломну –
Равно как не вернуться в Петербург…»;
«Мне начитывает дворник
Русско-русский разговорник…»
Вместо многозначительного резюме позволю себе изувековечить автора представленной подборки.
Сергею Фирсову
То вязь, то бязь,
То князь, то грязь,
Ни ять, ни тать,
Ни дать, ни взять.